От Византии до Орды. История Руси и русского Слова

Естественно полагать, что этот Олег не заботился и о единстве Северной и Южной Руси; летописные сведения о такой заботе относятся к времени Олега Вещего, который, возможно, и умер на севере, в Ладоге, где он создал первую на Руси каменную крепость, и, затем, — спустя треть века — к времени Ольги.

Уже после выхода в свет первого издания этой книги я ознакомился с фрагментом работы (опубликованной в 1995 году во французском журнале „Revue des etudes byzantines“) К. Цукермана — фрагментом, озаглавленным „Русь, Византия и Хазария в середине X века: проблемы хронологии“. Это исследование в известной мере „перекликается“ с данным разделом моей книги, — в частности, его автор во многом опирался на те же, что и я, предшествующие (но незаслуженно „подзабытые“) скрупулезные разыскания Н. Я. Полового и В. М. Бейлиса.

В исследованиях К. Цукермана убедительно доказано, что (цитирую) „Игорь правил три-четыре года… он вокняжился в 941 г., когда… его предшественник Олег навсегда покинул свою страну… Олегова Русь, вторгшаяся в „Персию“ после неудачного похода на Царьград, больше не вернулась в Киев“ (выше я высказал предположение, что какая-то часть Олегова войска во главе со Свенельдом все же смогла вернуться в Киев).

Как сказано здесь же, „есть все основания считать, что Русь напала на Бердаа (между 943 и 945 гг. — В. К.) в союзе с хазарами“, но „пока русские войска оккупировали Бердаа, киевский князь Игорь заключил летом 944 г. новый договор с Византией. Это хронологическое совпадение может поставить в тупик, если считать, что оба действия исходили из одной и той же власти. Трения между хазарами и Византией засвидетельствованы не только Письмом из Генизы (ок. 949 г.)[431], но и Константином Багрянородным… Каким же образом Русь могла стать союзником обеих держав одновременно?“ Но на деле действовавшая по хазарской указке „Олегова Русь… не имела никакого отношения к Игоревой политике замирения с Византией“ (цит. по кн.: Славяне и их соседи. Вып. 6. — М., 1996, с. 74, 76).

Этот и ряд других выводов исследователя представляются совершенно верными и весьма важными. Вместе с тем К. Цукерман, внося ясность в „проблему хронологии“ княжения Игоря, к сожалению, „затемнил“ эту же проблему по отношению к Олегу, который оказался в его версии неправдоподобным „долгожителем“.

Стремясь выйти из трудного положения, исследователь попросту предложил считать, что в 944 году „Олегу было… не меньше шестидесяти лет“ (с. 77), — то есть он родился в начале 880-х годов. Однако при таком решении придется отрицать ту связь Олега с умершим до 880 года Рюриком, о которой есть вполне определенные летописные сведения, и, во-вторых, напрочь отвергнуть все летописные даты Олеговой смерти. К тому же сам К. Цукерман упоминает, что „летописи путаются в показаниях относительно места и обстоятельств смерти Олега“ (с. 76), — чего, между прочим, нет в летописных сообщениях о других князьях. И вполне естественно прийти к выводу о существовании двух Олегов, первый из которых погиб в 912 (или 913), а второй — в 944 (или 945) году. Собственно говоря, исследование К. Цукермана прямо подводит к именно такому решению, и, очевидно, только своего рода историографическая „инерция“ помешала автору принять это решение…

Но нельзя не отметить, что вскоре после выхода в свет первого издания этой книги было опубликовано исследование, в котором доказывается, что существовали два Олега — „Старший“ („Вещий“) и его сын, „Младший“, причем — и это особенно существенно — исследователь опирался на иные факты и аргументы, чем я, — главным образом на сведения из скандинавского эпоса, — но пришел к тому же выводу; см.: Алексеев Сергей. „Вещий Священный“ (Князь Олег Киевский) — В кн.: Русское Средневековье. Международные отношения, 1998. Вып. 2. М» 1999, с. 4–24.

Игорь и Ольга

Став правителем Руси, Игорь решительно сменил политическую линию. Исследуя его договор с Византией 944 года, историк и археолог Д. Л. Талис так подвел итоги: «В нем (договоре. — В. К.) указывается, что русский князь будет препятствовать „черным болгарам“, т. е., в конечном счете, тем же хазарам („черные болгары“ являлись составной частью Каганата. — В. К.), разорять Корсунскую страну (то есть владения Византии в Крыму. — В. К.). В свою очередь, Византия берет на себя следующее обязательство: „если русский князь будет просить у нас помощи для войны, то мы окажем ему помощь, насколько ему будет нужно“. По смыслу предусматриваемых событий и исходя из общей ситуации… Византия обязывалась оказывать русскому князю помощь в борьбе против тех же хазар. Договор Игоря раскрывает, таким образом… совместные действия Руси и Византии… против общего врага — хазар… При этом следует подчеркнуть, — заключает Д. Л. Талис — что… обязательства, принятые на себя русской стороной, вовсе не были продиктованы Византией. Во всяком случае, что касается борьбы против хазар, то это обязательство отвечало коренным интересам русской политики…»[432]