От войны до войны

Лучше не знать, но он знает. Катари… Катари не смогла полюбить Рокэ Алву, потому что любила Эгмонта Окделла. Понял ли это кто-нибудь? Отец, Ворон, эр Штанцлер? Вряд ли… Катари проговорилась только потому, что он похож на отца. И еще потому, что он застал ее с Рокэ…

– Дикон, – тихо сказал кансилльер, – если бы была возможность добраться до самого Дорака, я бы ее использовал, но к нему подхода нет. Любое разоблаченное покушение, любой пойманный заговорщик лишь ускорят неизбежное. Более того, с Дорака станется устроить заговор самому, «разоблачить» его и начать охоту.

У нас остался один выход. Единственный. Уничтожить Ворона. Если не будет его, Дорак притихнет. Варзов и Савиньяки – хорошие военачальники, но и только. Воевать сразу с Гайифой, Гаунау и Дриксен им не под силу. За них Фельп и Ургот платить не станут. Дорак без Алвы будет думать не о нападении, а о защите. У нас будет время собраться с силами и что-то предпринять…

Теперь Штанцлер смотрел в глаза Дику и вместе с ним смотрели отец, матушка, Оскар, Эйвон, Наль, Катари…

Ричард молчал. Он понимал, чего ждет Штанцлер, но не мог сказать ни слова. Не мог и все!

– Ричард Окделл, – Август был бледен как полотно, – я вижу, ты все понял. Убить Ворона предстоит тебе. Если ты, конечно, на это решишься. Ты – единственный Человек Чести, кто находится с ним рядом. Ты и Катарина Ариго, но он ничего не ест и не пьет в ее присутствии, а кинжал в женских руках не более чем игрушка… И потом мать, убивающая отца своих детей, это… Это чудовищно. Она этого не вынесет.

Это правда… Ричард помнил руки Катари – слабенькие, с тонкими запястьями… Убивать – это тоже наука, здесь нужна и сила, и ловкость, и знание, куда и как бить. Она не сможет… А он?

– Эр Август, я понял… Кроме меня, некому, но… Эр Август, я… Не знаю, как так вышло, но Ворон мне… Я, – юноша замялся и вдруг отчаянно выпалил: – Он хороший человек, и он любит Талиг… Он… Он может быть добрым… Я же его оруженосец!

– Что ж, – кансилльер попытался улыбнуться, – тогда и говорить не о чем… Надеюсь, ты сохранишь наш разговор в тайне, хотя… Хотя клятва оруженосца обязывает тебя раскрыть заговор.

– Эр Штанцлер, как вы можете!

– Ричард, будь последователен. Ты выбрал. Это твое право. Наверное, ты прав. Те, кто выбрал Олларов – Савиньяки, Алва, фок Варзов, Дораки, – процветают, теперь к ним прибавятся и Окделлы. Ты отстроишь Надор, выдашь сестер замуж, женишься на какой-нибудь марикьярской красавице или дочери бергера. Сколько можно плыть против течения…

– Вы… все не так! Эр Штанцлер, вы… Как вы можете!

– Хорошо, Дикон… Считай, что я попросил у тебя прощения. Эгмонт слишком рано погиб, ты остался без отца. Эйвон, увы, не тот человек, который может поразить молодой ум… Неудивительно, что ты привязался к Ворону… Он и впрямь к тебе добр, я от него такого не ожидал. Как бы то ни было, ты выбрал, а теперь, пожалуйста, уйди. Я должен подумать…

– Эр Август, клянусь. Я никому не скажу… Но я не могу сделать то… Ну то, что вы хотите… Это бесчестно!

– Ты – Окделл, а я говорил с тобой, как с Приддом или с Карлионом, вот в чем беда… Ричард, как я мог тебе приказывать и даже просить?! В этом списке есть я, есть мой племянник и наследник, есть мои друзья, есть моя королева, но Окделлов на этот раз решено помиловать. Рокэ Алва – хороший покровитель, он сказал «нет», и Дорак вычеркнул и герцога Окделла, и его мать, и его родичей Лараков.

– Вычеркнул?

– Да, Дикон. Это известно, как и то, что за Катарину Ворон не просил…

Значит, они поссорились. До его прихода или позже? До осени далеко, Ворон успеет передумать… А если с ним поговорить? Но это значит выдать кансилльера… Или написать ему письмо? Левой рукой, с ошибками… Нарисовать слепую подкову. Рокэ подумает, что это – король Висельников…

– Рокэ спасет Ее Величество, – не очень уверенно и потому громко сказал Дик.

– У каждой любви есть предел, – вздохнул Штанцлер, – Рокэ Алва любил Катарину Ариго так, как мог… Другие женщины были бы счастливы, привязав к себе владыку Кэналлоа, но Катарина не такая, как все. Слава, успех, красота для нее ничего не значили. Алва для Ее Величества был и останется потомком предателя… Знаешь, Дикон, я почти жалею Ворона. У него есть все и нет ничего – ни друзей, ни родины, ни семьи…

Герцог Алва – гордый человек, он никогда не сдастся, но само его презрение к смерти говорит о многом. Ему нечего терять, и он ничего не хочет, кроме Катари, а ее он не получит. Я говорю не про тело – про душу. Рокэ достаточно умен, чтобы это понять, и еще… Он ненавидит нас, воюет с нами, но даже побеждая знает, что правда на стороне Алана и Эгмонта… По крови он – Человек Чести, а по рождению привязан к Олларам, и выбора у него нет.