От войны до войны

– Любезный, – нарушил молчание Алва, – перелейте в кувшины с широким горлышком и уходите. Хорошие вина должны немного постоять открытыми. Когда придет время, я сам разолью.

Вновь повисла звенящая тишина. Словно в пещере, свод которой готов обрушиться.

– Сударь, – подал голос Рокслей, – раз у нас есть время, не будете ли вы столь любезны, чтобы рассказать о вине, которое мы будем пить. Я давно хочу узнать секрет «слез» и «крови».

– Это довольно обширная тема, – заметил Алва, – начнем с того, что «слезы» и «кровь» – это название вин, но не сортов винограда. Виноград одного сорта в Южной Дриксен породит одно вино, в Кагете – второе, в Кэналлоа – третье.

– Почему? – внес свою лепту в разговор Мевен.

При чем тут вино? Им нет до вина никакого дела. Что-то должно произойти, это понимают все, и все делают хорошую мину при плохой игре.

– Дело в том, – Алва говорил ровно и монотонно, словно читал над покойником Книгу Ожидания, – что виноград не выносит избытка воды. Ему нужны холмы или невысокие горы, почвы лучше всего песчаные или краснозем. Красному требуется солнце – и побольше, и собирать его нужно быстро, а то ягоды станут слишком «пьяными». Белому, наоборот, нужен климат похолоднее.

– Как в Дриксен, – вспомнил кавалер Дарави.

– Да, в Южной Дриксен и Гаунау осень холодная и наступает рано. Поэтому белые вина там терпимы, а тамошние красные могут пить лишь северяне. Кроме разве что аэ[47].

В Кагете солнца хватает, а часть долин Рцука и Матры прикрыта горами. Поэтому там и красные весьма недурны (кроме расин[48]), и белые в самый раз.

– Но ведь не все кэналлийские – это «кровь» и «слезы», – попытался поддержать беседу Карлион.

Вот кому точно не мешает выпить – бел как мел. Рокслей сидит прямо, словно проглотил копье, Тристрам рассматривает руки, Сэц-Гонт – стоящий перед ним кубок… Интересно, как выглядит он сам?

– «Кровь» и «слезы» – это вина с виноградников Гостильской долины и только оттуда, – ответил герцог, и тут Валме осенило – Алва говорит для Штанцлера и только для Штанцлера. Это еще одна дуэль, пятая!

– Гостилья – это ведь на юге? – снова влез Дарави, похоже, изрядно преуспевавший в землеописании.

– Вы правы, кавалер, – согласился Рокэ, – это длинная долина на самом юге Кэналлоа, одной стороной почти выходящая к морю. Почти, но не совсем – морской воздух хорошему винограду вредит. С другой стороны, Гостилья ограничена довольно-таки высокими горами. В Кампораисес растят белый виноград, в Гэриньенте – красный – и все счастливы…

– Рокэ, – внезапно произнес Мевен, – у вас перчатка в крови.

– Действительно, – Алва задумчиво поглядел на свои руки, – я понимаю отравителей, яд, по крайней мере, не портит одежду. Видимо, поэтому прижимистые люди предпочитают врагов травить.

– Да уж, Рокэ, – Валме выдавил из себя улыбку, – обвинять вас в скупости – то же…

– Что в милосердии, – подсказал Ворон, срывая испачканную перчатку и швыряя под стол.

– Алва, что я вижу? – в голосе Манрика прозвучало несказанное удивление. – Вы стали носить рубины?

– Это не рубины, – Алва задумчиво коснулся тревожного золотого кольца. Ворон и золото?! – Это шерла. А заодно и память об одном, гм, душеспасительном разговоре. Ночном.

– И кто же та красавица, что заставила вас изменить своему правилу? – Рокслей пытался вести себя так, словно они и впрямь собрались поболтать за бокалом вина. – Помнится, вы говорили, что не позволяете любовницам делать вам подарки?

– А кто сказал, что это была любовница? – Сапфировые глаза были безмятежны, как омут. – Кольцо мне мог оставить… ну, допустим, законный владелец.

– А, – понял Рокслей, – так вы привезли его из Кагеты?

– О, этот перстень повидал многое и многих, – Рокэ задумчиво покачал головой, – как из рода Эпинэ, так и не совсем… Как вы думаете, Штанцлер, сколько ему может быть лет?

– Я не являюсь знатоком драгоценностей, – кансилльер не отрывал взгляда от красных камней, – кольцо старше династии Олларов, и это все, что я могу сказать.

– Тогда вернемся к вину, – раздельно произнес Рокэ, – тем более скоро его можно будет разливать. Господа, все вы люди со вкусом и сможете оценить это чудо! Начну со «слез», хотя в жизни кровь обычно проливается первой.

– А что прольется здесь? – живо поинтересовался Дарави.

Кавалер недавно прибыл из восточной Эпинэ и бурно осваивал столичную жизнь. К тому же у него никого не убили.

– Здесь прольется именно то, о чем я говорю, – заверил Алва, – итак «Девичья слеза». Это очень сухое вино из гостильской лечуза вьянка[49]. У него четкий, чистый, едва ли не хрустящий вкус.

«Вдовья», которую так любит мой друг Савиньяк. Золотая лустигона[50], у нее очень «взрослый», богатый букет, иногда с перебором сложности. На мой вкус, из «слез» лучшая – «Дурная». Вот ее делают из винограда, что и впрямь разводят только в Кэналлоа. Кэстрамон[51] не просто капризен, он совершенно непредсказуем. Винный мастер и тот не знает, что именно у него получится, пока не получится. У лозы год от года меняется вкус, и при этом он остается легким, четким, фруктовым, очень бодрящим.