От Волыни до Подыни – легендарный Брусиловский

Николай резко повернулся, он вышел на балкон к ожидавшей его толпе. Он был раздражен и напуган. Голос его в начале речи дрожал. Толпа внизу, на площади, не слыша его слов и не понимая его, кричала «ура»…

Так оно и вышло. Конечно, получение Львова имело для россиян большое политическое значение, о чем верховный главнокомандующий, великий князь Николай Николаевич и заявил в манифесте, наконец «русский народ объединился», и этим «завершено дело Ивана Калиты». Но до его завершения – путь долог, и, похоже, мы его и через век не различаем его конца. Нам известно, как раскололо Русь татаро-монгольское иго. В 1254 году Даниил Галицкий принял в Дорогочине титул «короля Руси» от папы римского Иннокентия IV, основав галицкий королевский дом. Потомки Даниила именовали себя rex Russiae или duces totius terrae Russiae, Galiciae et Lodomeriae («король Руси» или «князь всей земли русской, галицкой и владимирской»). Правда, историк Грушевский и другие стали называть их «украинскими князьями», что смешно. Нет ни одного разумного историка, который не знал бы неоспоримого факта: часть Киевской Руси первый раз была названа «украиной» – поляками, чтобы просто географически обозначить владения, хотя ещё с XII в летописи встречаются разные «украины» – от Переяславской до Рязанской.

Не перечислить перипетий судьбы и смены владетелей Галиции – от Венгрии и Речи Посполитой до Австро-Венгрии и России. Перед самым началом Первой мировой войны, в феврале 1914 года, бывший российский министр внутренних дел П. Н. Дурново в своей пророческой «Записке» сказал про Галицию: «Нам явно невыгодно, во имя идеи национального сентиментализма, присоединять к нашему отечеству область, потерявшую с ним всякую живую связь. Ведь на ничтожную горсть русских по духу галичан, сколько мы получим поляков, евреев, украинизированных униатов? Так называемое украинское или мазепинское движение сейчас у нас не страшно, но не следует давать ему разрастаться, увеличивая число беспокойных украинских элементов, так как в этом движении несомненный зародыш крайне опасного малороссийского сепаратизма, при благоприятных условиях могущего достигнуть совершенно неожиданных размеров». Так оно и вышло! – казацкая волна украинского сепаратизма несравнима с девятым валом, покатившимся с Запада после всех завоеваний и освобождений Львова.

Во время Луцкого прорыва 11-я армия взяла местечко Броды и, преследуя врага, направлялась к Львову, Седьмая армия захватила города Монастыриска и Галич. На левом фланге российского фронта серьезных успехов достигла Девятая армия генерала Платона Лечицкого, оккупировавшая Буковину и 11 августа захватившая Станислав. К концу августа наступление российских войск прекратилось ввиду укрепившегося сопротивления австрийских и немецких войск, а также возрастающих потерь в личном составе и его усталость. Львов так и не был возвращён. Потом – позиционная война, неудавшееся второе наступление в 1917 году, две революции, советско-польская война и – и полная утрата Львовщины.

В 1921 году в результате Рижского договора и решения Амбасадоров от 1923 года, территория Восточной Галиции была передана Польше. По условиям договора на территориях с украинским населением Польша обязалась обеспечить украинцам равные с поляками права и гарантировать национально-культурное развитие, предоставить автономию, открыть университет и т. д. Ни одно из этих условий правительство Польши не выполнило. Украинцы фактически считались людьми второго сорта, подлежащими ополячиванию и католизации. Политика Польши была направлена на насильственную ассимиляцию и полное уничтожение украинского характера Восточной Галиции, Волыни, Холмщины, Подляшья и других территорий, на которых этнические украинцы составляли большинство или представляли значительную часть населения.

Существует легенда, что сразу после Великой Отечественной, когда надо было окончательно решать судьбу и послевоенное устройство Польши, руководство польской компартии во главе с Берутом пришло на прием к Сталину. Долго обсуждали, какой быть Польше, кому передать власть в разрушенной стране, и когда речь зашла о будущих границах Речи Посполитой, Сталин взял указку, подошел к карте и очертил пограничные контуры новой Польши. Поляки заметили, что Львов в эти границы не вошел. Один из приближенных Берута не выдержал:

– Товарищ Сталин, но ведь Львов никогда не был русским городом!

Сталин затянулся трубкой, выпустил из-под усов облачко дыма и произнес:

– Да. Ви прави. Львов никогда не бил русским городом, но Варшава била…

Спор потерял смысл.