От 'воров в законе' до 'отморозков' - Россия уголовная

Славилась Россия-матушка и четвертованием. И когда в Европе уже отказались во многом от варварского расчленения живого человека, у нас это считалось привычным. В числе немногих последних был и Емельян Пугачев. Но, как известно, палач, всю ночь молившийся, на казни решился отрубить бунтовщику сначала голову, потом части тела, которые и выставили у московских застав. Говорят, эту добродетель Екатерина приписала себе. С XV века, по обыкновению, за государственные преступления, существовала эта позорная казнь, и лишь в XVIII веке ее постепенно отменили. Помимо Емельяна ее "удостоились" и другие самозванцы: Степан Разин, лже-Шуйский Тимошка Анкундинов, а также заговорщики Соковников и Циклер.

Вешать на виселице на Руси начали еще до принятия христианства. Упоминание об этом имеется в Двинской уставной грамоте 1397 года. Казнили в петле за наиболее позорные преступления: святотатцев, разбойников. В массовом порядке вешали во времена стрелецких казней, для этого и виселицы делали на десять и более персон. Желябужский в своих записках писал, что при Петре "по обе стороны сквозь зубцов городовых стен просунуты были [бревна] изнутри Белого города, а други концы тех бревен выпущены были за город, и на тех концах вешаны стрельцы". На устрашение всем склонным на воровство и иные подлые дела казненные раскачивались на ветру иной раз неделями, отравляя существование жителям ближайших домов. У России свои рекорды. Один из них, и весьма своеобразный, был зафиксирован в 1610 году, когда однофамилец известного ныне госчиновника Березовского, тоже немалый человек, воевода по рангу, послал по просьбе родственников челобитную в Москву рассмотреть вопрос о снятии с виселицы три года назад повешенных бунтарей. Ответ из Москвы история не сохранила. В пугачевские, болотниковские, разинские бунты вешали сотнями и тысячами. Виселицы стояли повсюду, плыли на плотах по Волге и другим рекам, заставляя православных истово и со страхом креститься. Вешали и знатных. Сибирский губернатор князь Гагарин за злоупотребления властью и взятки был осужден, пытан примерно и повешен в 1721 году как раз напротив юстиц-коллегии на Васильевском острове - наверняка, чтобы усладить взор восторжествовавшему правосудию. Затем тело несчастного взяточника из Сибири трижды перевешивали в разных местах Санкт-Петербурга. Но, по свидетельству истории, через короткое время взятки вновь стали брать. Еще больше.

Вешали на Руси и комиссаров. И не только в XX столетии. Еще в 1725-м повесили троих комиссаров - Баранова, Волоцкого и Арцыбашева - опять же за взятки и хищения казны. В чем спустя 200 лет безнаказанно преуспевали революционные товарищи в кожанках и с револьверами. А из истории разинского бунта дошло до нас свидетельство, как тюремный сиделец Янка Поцылов навел поклеп на некоего начальника по фамилии Боев, будто тот к Стеньке хочет переметнуться. Под пытками Янка сознался во лжи, и его тут же за "воровские затейные слова" и повесили.

Оторопь берет, когда узнаешь, как поступали с клеветниками. Бывало, правда, ограничивались лишь вырыванием языка.

Николай I, хрестоматийно известный сатрап, душитель свобод, вешатель, повесил всего, как известно, пятерых декабристов - за преступление, которое при любом режиме считается тягчайшим - попытку государственного переворота. При другом Николае, получившем статус великомученика и святого, казнено уже несколько тысяч человек. Но таковы парадоксы истории, а вернее, историков.

Эти гримасы страшны, если верить причинноследственной связи. Известное дело о покушении на Александра III - предпоследнего из царей. В 1887 году в Шлиссельбургской крепости казнены через повешение террористы, неудавшиеся убийцы Генералов, Андреюшкин, Осипанов, Шевырев и Александр Ульянов. Петля, затянувшаяся на шее брата будущего вождя мирового пролетариата, роковым образом опустилась не только на расстрелянную царскую семью, но и на всю Россию. И Ульянов, ставший Лениным, не простил этой единственной смерти, неустанно призывал и приказывал вешать на вонючих веревках гнилую интеллигенцию, попов, офицеров, мещан, в количестве чем больше, тем лучше.