От закона стоимости к закону потребительной стоимости

В настоящее время проблема возможности существования общественной собственности на основные средства производства вновь стала дискуссионной. Главным тезисом противников общественной собственности как таковой выдвигается ее якобы ничейный характер, поскольку- де средства производства выступают ограниченным ресурсом и, следовательно, обладают свойством исключаемости. «Обществу через все средства массовой информации начала навязываться идея о том, что предприятиям, основанным на государственной (общенародной) собственности, якобы имманентно присуща неэффективность в силу того, что работник такого предприятия отчужден от применяемых им средств производства, не становится хозяином произведенного продукта, собственность является «ничейной» и т.д. и т.п.» [119]. Отсюда если средства производства принадлежат всем членам общества, что и предполагает общественная собственность, то это значит, якобы, что они никому не принадлежат. Если же кто-либо завладеет данным средством производства, то он исключает (отчуждает) от него всех других, общественная собственность теряет свою сущность и становится частной.

Кроме того, получившие в настоящее время широкое распространение концепции постиндустриального (информационного, технотронного и т.п.) общества постулируют, что основной производительной силой современных обществ становится уже не материальное производство, а знания, представленные в виде информации, высоких технологий и т.п. А поскольку одним из свойств информации выступает неотчуждаемость, то считается, что общество, в котором основой производства становится информация, вступает в новую, «постиндустриальную» стадию своего развития, где доминирующей формой собственности выступает общественная форма. При этом основное противоречие между трудом и капиталом будто бы снимается. Поэтому такие общества можно считать чуть ли не социалистическими.

Помимо этого, поскольку знания и информация превращаются в важнейший ресурс производства, то контроль над этим ресурсом и возможность им распоряжаться выставляется как основа относения людей к господствующему классу [120] (хотя общественная форма собственности как равное отношение к средствам производства определяет отсутствие классового господства). Основными признаками этого «класса» становятся, во-первых, высокие стандарты образования; во-вторых, независимость от традиционого класса буржуа, поскольку могут приобретать необходимые им средства производства в личную собственность; в-третьих, это востребованность представителей данного класса в разных структурных элементах социальной иерархии и их исключительная мобильность. Утверждается, что «сегодня в развитых обществах образовался слой интеллектуальных работников, которые обладают неотчуждаемой собственностью на информацию и знание, являются равными партнерами собственников средств производства, не эксплуатируемы как класс; их деятельность мотивирована качественно новым образом». [121]

Современное производство, в самом деле, уже не может обойтись без высоких технологий, а знания стали важным элементом средств производства. Однако их роль в концепциях постиндустриального общества неоправданно абсолютизируется, поскольку базовые, биологические и социальные потребности индивиды все равно удовлетворяют не через присвоение информационных потоков, а через потребление (распредмечивание) результатов труда, созданных в материальном производстве. Сами высокие технологии направлены прежде всего на совершенствование материального производства, увеличение его экономической эффективности (то есть увеличение доли прибавочного продукта при минимальных затратах). Это значит, что, материализуясь, то есть воплощаясь в итоге в конкретном, материальном продукте труда, они как составная часть этого продукта тут же выпадают из общественной формы собственности в сфере информации и становятся объектом частного присвоения собственников средств производства. Поэтому переход к так называемому постиндустриальному обществу по сути не разрешает противоречия между частной формой присвоения результатов производства и общественным характером труда, и, соответственно, сам по себе, то есть взятый в отдельности, не является предпосылкой преодоления эксплуатации труда.