От Земли к Андромеде (СИ)

— Что ж, хорошее дело, мы тоже должны знать своего участкового, — ответил Николай.

— Вы собственник квартиры?

— Я, — ответил Николай.

— Можно ваш паспорт и ваш тоже девушка.

— Принеси Вероника, — попросил Николай.

Участковый взял паспорта, внимательно изучил их.

— Вы, Вероника Андреевна, прописаны в другом городе, работаете у Николая Петровича служанкой?

— А-а, — рассмеялся Николай, — понятно откуда ветер дует — соседка нажаловалась, дескать не работаю, служанку имею и непонятно на что живу. Я, кстати, на том же юридическом факультете обучаюсь, что и соседка Ольга, а Вероника Андреевна Доброхотова вовсе не служанка, она моя девушка, гражданская жена, если хотите.

— Вероника Андреевна, где работаете вы? Ваш муж студент, вы его содержите?

Вероника прикрыла рот, прыснув от смеха.

— Нет, Сергей Леонидович…

— У нас небольшая разница в возрасте, — перебил его участковый, — можно просто Сергей.

— Спасибо, Сережа, вы порядочный человек и не кичитесь своими должностными полномочиями, это радует. Вероника не работает, я могу позволить себе, чтобы моя любимая жена не работала, — он заметил, как радостно она напряглась, — моя трудовая книжка действительно лежит дома, хотя я мог бы формально трудоустроиться и даже получать зарплату на этой должности.

— Это было бы незаконно, Николай Петрович, — возразил участковый.

— Николай, просто Николай, — в свою очередь попросил он, — в моем случае законно, так как фактически я работаю в гораздо большем объеме, хоть и без трудовой книжки.

— Поясните, — попросил участковый.

— Я хозяин алюминиевого завода, генеральный директор выполняет мои стратегические указания, ходит на работу ежедневно, занимаясь тактикой. Я звоню, появляюсь на заводе, когда возникает в этом необходимость, вырабатываю производственную политику. Соседка Ольга не знает об этом, и вы ей не говорите. Стукачество — дело дрянное, но я не обижаюсь на нее. Ее заело, что в этой квартире не она хозяйка, но это ее проблема.

— Понятно, — улыбнулся участковый, — решила насолить вам хоть как-то. Я, естественно, ничего не скажу ей, вы меня извините за вторжение.

— Извиняться не стоит, это ваша работа — проверять сигналы. Зато вы теперь знаете, что на вашем участке живет не совсем порядочная особа, которой нельзя верить с первого взгляда. Я бы вообще таких личностей не допускал к юриспруденции, именно такие шьют дела потом белыми нитками. Рад был познакомиться, Сергей, порядочным людям всегда готов оказать помощь и содействие.

Он проводил участкового до дверей. Вероника ожидала его в зале, дрожа всем телом и смотрела влажными глазами. Он понял почему.

— Да, Вероника, ты не служанка, не домработница, не проститутка, извини за это слово, ты моя женщина и гражданская жена. Ты против?

Она зарыдала, кинувшись ему на грудь.

— Чего же ты плачешь, Ника. Ну, не говорил раньше, извини, ты мне в первый же день понравилась. Нет больше фиктивной домработницы Вероники даже для моих соседей — есть моя жена Ника.

Он взял ее на руки и закружил по комнате, чувствуя, как она прижимается к нему всем телом, поставил на пол. Вероника смахнула рукой слезы, заглянула в глаза и спросила:

— Ты меня любишь, Коленька?

Она ждала ответа с волнением и надеждой. Николай приложил пальчик к ее губам.

— Дай пальчик женщине — она и руку откусит. Да, Ника, я люблю тебя, — ответил он с улыбкой, смахивая остатки слез с ее лица.

Она прижалась к нему всем телом, тихо зашептала на ушко:

— Как я давно ждала этих слов, милый мой и любимый Коленька, как ждала… ты мой, только мой и я тебя никому не отдам. Слышишь любимый — ты мой, самый, самый любимый…

Она снова заплакала.

— Извини, Коленька, это от счастья, я так боялась, что никогда не дождусь этих слов. Надо радоваться, а я плачу, дура.

Он достал платок и протянул ей.

— Мы сейчас отпразднуем с тобой приход Ольги к нам, выпьем по рюмочке. Я — коньяк, а ты винцо.

Вероника отпрянула и напряглась.

— Приход Ольги?

Он заметил, что ее кулачки сжались и побелели на костяшках, взял руку, поцеловал.

— Формально… если бы она не появилась — ты бы все равно узнала о моих чувствах, но гораздо позднее. Возникшая ситуация подтолкнула меня к признанию, но и ты ведь не говорила мне о любви.

Вероника расслабилась, вздохнула…

— Я не могла, Коленька, сказать тебе первой, но, наверное, все равно бы сказала позже. Ты меня взял из публичного дома, сделал домработницей. Я не могла навязываться…

Николай прикрыл ее рот своими пальчиками.

— Больше ни слова… так бывает — любят два балбеса друг друга и молчат, у каждого свои веские причины к этому. Я ведь тоже должен был понять — по работе ты со мной или по душе. Но все выяснилось и я доволен.

Он достал коньяк, вино, бокалы.

— Мы вместе и я тоже выпью с тобой коньяк. Но не за Ольгу — за нас с тобой, за любовь, за участкового хотя бы, но не за нее.

Николай налил, подал бокал Веронике, поднял свой.

— Согласен, за тебя, любовь моя.

— За тебя, мой Коленька, — ответила Вероника.

* * *