От Земли к Андромеде (СИ)

— Я достаточно обеспеченный человек, Леонид Кузьмич, поэтому прием будет условно бесплатный в «Медицинском центре», рублей за сто, не более.

— Чем же хуже у нас? — спросил Юрий Филиппович.

— «Медцентр» — моя клиника, — ответила она.

— Ваша!? — удивленно воскликнул Ларионов.

— Если быть точной — то моего мужа. Я могу обратиться к вам с просьбой, профессор и к вам, доктор?

— Конечно, — враз ответили они.

— Не рассказывайте обо мне в ярких красках — не поверят, а мне реклама не требуется. До свидания.

— Это точно, — произнес со вздохом Ларионов после ухода девушки, — сам до сих пор не верю. Если только действительно медицина будущего…

Вечером Ковалевы посетили Степаныча с Катей.

— Тук-тук, белок с гостинцами принимаете? — спросил Николай, входя в гостиную с Вероникой.

— О-о, орешки принесли, это хорошо, без орешков не пропускаем, — ответила с улыбкой Екатерина, — уже почти все со щелкали. Занятие затягивающее, полезное и отвлекающее от усердного труда.

Николай поставил мешочек на стол, сел в кресло рядом с Вероникой.

— Как настроение, самочувствие? — спросила она.

— С вашим приходом улучшилось, — ответил Степаныч, — чайку?

— Нет, мы по делу пришли, надо несколько комнат или кабинетов выделить в «Медцентре» для приема пациентов — Вероника станет вести прием, — пояснил Николай.

— Собственнику я не могу не выделить помещение, — ответила Воронцова, — но у Вероники же нет медицинского образования.

— Я сегодня сдала экзамены, через три дня получу лицензию на прием больных, как экстрасенс. Профессор Ларионов долго мучал, но все же свое добро дал.

— Ларионов… это невероятно, — удивилась Воронцова, — он сам был инициатором идеи выдачи новой лицензии. Но как ты смогла правильно поставить диагноз без диагностических методов исследования? У него, насколько я знаю, ни один врач подобную лицензию получить не смог.

— Катя, ты несколько путаешь понятия врача и экстрасенса. Любой экстрасенс может выучиться и стать врачом, а вот экстрасенсом может стать далеко не каждый доктор, — ответила Вероника. — Сейчас много сплетен и толкований экстрасенсорики, кто-то называет ее биоэнергетикой, кто-то колдовством, но не в названии дело. Все понимают, что это особая диагностика и лечение, где широко распространено шарлатанство. Существует условная граница заболеваний, где может помочь экстрасенс, а где не может. Мы с Колей подумали — терять шесть лет на учебу: зачем, чему и кто там меня может учить? Ларионов тоже предложил учиться, но потом согласился, что мне учиться у него нечему. Я попросила его языком лишний раз не болтать, а то загремит в психушку, не смотря на то, что профессор. У нас это просто делается — начнут колоть седативные и транквилизаторы и сойдет человек с ума. Есть, Катя, необъяснимые вещи, например, будет у тебя неоперабельный больной или другой, которому терапевтическое лечение пользы не принесет. Запущенная стадия и так далее. Но зачем же такому умирать, если ему двадцать или пятьдесят лет? Жить ему еще, да жить… Ты таких ко мне направляй — станут от меня уходить здоровыми после одного приема.

Вероника улыбнулась, поглядывая на Воронцову, продолжила:

— Ларионов тоже ко мне отнесся с недоверием, если мягко сказать, но позже все выяснилось, и он полностью со мной согласился.

— Наверное, не стал спорить — у него больное сердце, вздохнула Катя, — ему операция необходима, причем в срочном порядке. Он в нашей клинике через неделю на операцию записан. Извините, это строго между нами — все-таки врачебная тайна. Но я обязана знать, как ты, Вероника, профессора уговорила, я член этой самой комиссии, на которой ты сегодня была. Конечно, я поставлю свою подпись, если Леонид Кузьмич на этом станет настаивать. Но честно скажу, только потому, что он больной человек, а не потому, что вы, господа, извините, владельцы клиники. Я все-таки врач прежде всего…

Она отвернулась и замолчала.

— Ну вот, на тебе… — вмешался в разговор Степаныч, — я давно тебя, Николай, знаю и привык ничему не удивляться. Но лезть во врачебное дело человеку без образования — это уж слишком.

— Тогда мне пора подвести итоги и высказать резюме. Я хочу сказать следующее — Вероника не обиделась, воспринимает все адекватно. Сказанное ею — чистая правда. Завтра господин Ларионов объяснит ситуацию Екатерине Васильевне, как члену комиссии, а когда удивитесь и посмеетесь над собой — ждем в гости вечерком.

— Так это шутка была? — спросила Воронцова, — вот дура, а я приняла все за чистую монету.

Ковалевы ничего не ответили и ушли. Катя занервничала:

— Степаныч, чего ты молчишь? Я хорошего человека обидела зря, а ты тоже хорош: лезть во врачебное дело человеку без образования — это уж слишком, — передразнила она его.

— Не очень давно Ковалева знаю, — ответил он задумчиво, — но не раз убеждался в очевидности невероятного. Я так думаю, что это была не шутка и смеяться будем завтра над собственной глупостью и недоверием. Конечно, это была не шутка, вот дурень, не сообразил сразу. Ковалевы такими вещами шутить не станут.