От жалости до любви

Кея сделала первый шаг и тут же ветер закрутил её, бросая пригоршни мелких колючих снежинок в лицо. Она поплотнее запахнулась в плащ и, прижимая, свой саквояж к груди, побрела по опустевшим аллеям, прочь от дома, в котором могла бы быть полновластной и любимой (любимой!) хозяйкой. Словно изгнанница, только по доброй воле. Прочь из дома, в котором её так ласково приняли и так нежно любили. Она прошла мимо вечнозелёных иг, запорошенных снегом, мимо беседки, в которой Грегор объявил её полноправной хозяйкой. Всё сейчас выглядело унылым, холодным и однообразно серым в наступающих сумерках и всё словно укоряло её за приянтое решение. Быстрее отсюда!

За воротами сада было малолюдно. Всё-таки окраина Гарлетона далека от городской суеты. Кея прошла несколько тёмных проулков и очутилась на освещённой улице. Здесь было больше народа, а извозчики ездили с завидным постоянством. Она замахала руками перед проезжавшим экипажем. Тот остановился рядом с ней, и кучер спросил, наклонившись с облучка:

— Госпожа, куда вас отвезти?

— Женский монастырь в Арстоне. Плачу десять золотых, — коротко ответила Кея. Кучер обрадованно кивнул, потом спрыгнул с козел и открыл перед ней дверь экипажа. Она забралась внутрь, положила саквояж на колени и приготовилась к долгой дороге.

ГЛАВА 11

Грегор вернулся раньше, чем рассчитывал. Встреча действительна была скучной и бессмысленной, как он и предполагал. Ему не удалось даже вставить слова, чтобы рассказать о том, как он близок к открытию. Зато за спиной все обсуждали его скорую женитьбу, даже не заботясь о том, слышит он их или нет. Грегор краснел и искал повод отправиться домой. Его мучала тревога. Он чувствовал, что с женой что-то не так, но не знал что. Ничего, он приедет и узнает.

Повод скоро нашёлся и Грегор, откланявшись, сел в экипаж и приказал кучеру ехать домой. Было раннее морозное утро, когда он переступил порог и вошёл в гостиную. Домоправительница встретила его, и лишь она одна…

— Мадам Берс, а… — он замялся. Хотел сказать «жена» и не смог.

— Ваша жена ещё не спускалась к завтраку, — пришла ему на помощь домоправительница. — По правде сказать она и вчера не сошла к ужину. Отговорилась тем, что не очень хорошо себя чувствует и после обеда заперлась у себя в спальне. Я вот как раз хотела сходить проверить, не случилось ли чего.

— Спасибо.

Грегор наскоро скинул пальто и шляпу и бросился вверх по лестнице, в комнату Кеи, Сердце стучало с перебоями. Он же что-то чувствовал!

Он постучал. Никто не ответил. Обычно она всегда говорила «войдите» своим нежным, словно перезвон колокольчиков, голосом. Он постучал сильнее — снова тишина. Тогда Грегор осторожно дотронулся до ручки двери. Дверь поддалась и распахнулась. Творец, что это? Дверцы шкафа были распахнуты, повсюду лежали в беспорядке вещи, как будто в комнату залезли воры. Всё было перевёрнуто вверх дном. Что случилось? Он подошёл ближе. Взгляд упал на стол. Дорогие каррады лежали без шкатулки. Воры бы взяли прежде всего их. Рядом с каррадами лежали какие-то письма, перо, чернильница, чистые листы… Он равнодушно скользнул по ним взглядом, и вдруг сердце замерло в груди, стало тяжело дышать. На одном письме, посредине стола, он увидел выведенное её рукой «Мистеру Рихтеру», ему стало быть. С трепетом Грегор открыл письмо. Это был её почерк. Он знал его.