От животного – к Человеку. Ведение в эволюционную этику

Первое. Язык – только средство для оформления некоторого содержания, которое говорящий с помощью речи передаёт слушающему. Один человек не может передать то или иное содержание другому человеку, так сказать, в чистом виде. Он может это сделать только с помощью знаков. Языковые знаки – самые совершенные среди других. Но и они – всё-таки знаки, служащие для передачи определённого содержания, но не само это содержание. Язык – величайшее творение культуро-созидательной деятельности человека, но он не может заменить собою внеязыковое содержание как таковое – содержание, которое он призван лишь выражать. Адекватность выражаемого содержания волей-неволей вынуждена по этой причине теряться в какой-то мере в языковой форме.

Второе. Слушающему приходится воссоздавать содержание, передаваемое ему говорящим, опираясь на собственный душевный багаж. Он уже потому не может его воспроизвести в своей душе в полном соответствии с содержанием, из которого исходил говорящий, что его внутренний мир всегда индивидуален, всегда своеобразен, всегда специфичен. Адекватность передаваемого содержания по этой причине теряется в какой-то мере в интерпретации.

Отсюда следует: полного взаимопонимания между людьми быть не может. Ему препятствует знаковая и интерпретационная природа языка. Что же остаётся? Молчать. Чтобы сохранить свой внутренний мир во внеязыковой чистоте.

Молчание – золото. Но без общения человек жить не может. Место внешней речи всегда готова занять внутренняя. Последняя в нашей жизни явно преобладает над первой. Но даже и внутреннюю речь мы, как правило, ориентируем на предполагаемого слушающего или читающего. Отсюда изнуряющие внутренние диалоги и муки творчества.

Стремление к социализации, к единению с себе подобными – сущностный признак человека. Сплошь и рядом он натыкается на непонимание, но даже и схимнику не удаётся стать полным молчальником. Он общается с Богом – в расчёте на Его понимание.

Полное взаимопонимание между людьми невозможно. Таков наш удел. Но отсюда не следует, что мы, люди, в состоянии отказаться от самой идеи о единении друг с другом через общение. Мы не можем, в частности, отказаться от стремления к построению единой научной картины мира.

Построение единой научной картины мира невозможно, если общение в области науки не будет иметь успеха, если оно не будет приводить учёных к единению. Назову здесь пять факторов, которые как чума, угрожают научной коммуникации.

Первая чума науки – отсутствие единого мировоззрения, в качестве которого может и должен выступать только универсальный эволюционизм.

Вторая чума науки – устрашающая мизерность учёных, сумевших сказать своё слово в науке, сумевших создать собственную, оригинальную концепцию. В сознании же большинства – концептуальная пустота, хаотически заполняемая чужими идеями преимущественно иностранного происхождения.

Третья чума науки – полное отсутствие интереса к работам ближнего своего. Даришь книгу и понимаешь, что её чтение закончится на дарственной надписи и оглавлении. Поставят её на полку и похоронят в ней, горемычной, все твои муки творчества, все твои бессонные ночи, все твои изящные формулировки и прозрения. Никто их не заметит и спасибо не скажет. Исключения – не в счёт. Между тем в каждом из нас – неиссякаемая жажда признания. Как горько звучат слова Николая Михайловича Амосова, нашего великого хирурга и учёного, которые он написал в конце своей долгой жизни: «Одно только нужно воспитать в себе: не притязать на признание. Ценить мышление само по себе»! (Амосов Н. М. Энциклопедия Амосова. Алгоритм здоровья. Донецк: Сталкер, 2002. С. 578).

Четвёртая чума науки – наукообразие. Им страдает сейчас чуть ли не каждая диссертация. Лучший способ создать иллюзию научности – навставлять в диссертацию как можно больше терминов. Например, вот так: «Научная картина мира в интериоризованном, объективированном виде подвержена влиянию формирующего её языка. Принцип языковой относительности обусловливает организацию научных описаний, поэтому “объективность” научной картины мира в современном научном дискурсе должна интерпретироваться как относительный параметр». Почему об этом же не сказать проще и понятнее?