От Жванецкого до Задорнова

Белоконь поддержал удручённого первым фестивалем Шенкмана и профинансировал подготовку второго фестиваля. В качестве же гарантийного обеспечения своих вложений банкир получал все билеты на фестивальные мероприятия, о чём и был подписан договор с «Новой волной». Под это дело банк даже создал компанию для продажи этих билетов, и я, по личной просьбе Белоконя, проводил инструктаж с новоявленным тикет-сервисом.

Подзабыл, видно, Валерий Валерьевич мудрый анекдот:

«Возле банка сидит еврей и торгует семечками. К нему подходит другой еврей и говорит:

– Мойша, дай взаймы десять рублей.

– Не могу. У меня с банком договор – я не даю в долг, они не торгуют семечками».

Так вот, как бы Валерий Белоконь и К° ни готовились, как бы ни распространяли VIP-пакеты билетов, как бы ни подсчитывали грядущую прибыль – АРС и тут оказался на высоте. Опытные банковские юристы не учли в договоре с «Новой волной» одной маленькой закавыки: да, банк получал все билеты, но в договоре не значилось, когда!

А дальше – дело техники, самый обыкновенный шантаж: АРС стал требовать от Белоконя внести кое-какие изменения в уже подписанный договор.

У Белоконя, надо отдать ему должное, лимит самоуважения был далеко не исчерпан – не потакать же форменному разврату АРСа?

И вот, до открытия фестиваля месяц – билетов в продаже нет, две недели – билетов в продаже нет, десять дней до открытия фестиваля – билетов нет!

(В скобках замечу, что Валерий Белоконь с честью испил всю горькую чашу до дна. Несмотря на беспардонную «порядочность» «Новой волны», он все условия договора выполнил. Полученные – за неделю до фестиваля! – билеты раздал друзьям да приятелям, организовал каждодневные пышные afterparties, а сам исчез. И никто, даже самые близкие друзья в течение всего фестиваля «Новая волна» не могли его найти. Если Валерий Валерьевич не прочтёт эти строки, кто-нибудь, пожалуйста передайте ему: я искренне им восхищаюсь.)

Короче, за девять дней до фестиваля билеты оказываются в моём офисе, и я оказываюсь зажатым в жутчайшие «тиски»: с одной стороны, строжайшая директива АРСа билеты Шенкману-Белоконю не отдавать, с другой – Шенкман-Белоконь и предчувствие необратимого провала фестиваля, если билеты срочно не запустить в продажу. Я даже не знаю, что на меня давило больше: угрозы с обеих сторон (и АРС, и Шенкман запугивали меня, как могли) или внутренняя этическая ломка. Врагу не пожелаешь моих переживаний в те окаянные дни.

Кто мог помочь разобраться в той ситуации?

Паулс? Раймонд Волдемарович, в отличие от Крутого, человек сугубо творческий, с его помощью мы с Лёвой Островским решали многие именно творческие вопросы, и нагружать маэстро оргпроблемами нам никогда даже в голову не приходило: истинное народное достояние нужно беречь.

Сам же Лёва дать мне совет не отважился, оберегая свои отношения как с Крутым, так и с Шенкманом.

Невольным свидетелем моего душевного смятения был, кстати, и мой близкий тогдашний друг Миша Задорнов, с которым мы несколько мучительных для меня часов провели в ресторане, обсуждая наш новый совместный проект – «Юрмалину». Я изложил Задорнову как старшему товарищу всю эту ситуацию: «Миша, что мне делать, ты же опытный политикан». Задорнов оценил всю тяжесть моих переживаний, но совета тоже не дал: решай, мол, сам. Хотя об АРСе высказался крайне нелицеприятно, а с тем же Шенкманом его связывают приятельские отношения.

Михал Николаевич тем самым оправдал мой комплимент насчёт его политического опыта. И надо отдать ему должное: через некоторое время он этим своим «опытом» восхитил меня ещё больше при организации другого фестиваля – нашей с ним «Юрмалины».

И пришлось мне рубить этот дурно пахнущий узел самому. Сыграв за латвийскую сторону.

Билеты были переданы Шенкману с таким текстом: «Саша, я не хочу больше барахтаться в этой грязи, не хочу быть жертвой ваших с Крутым «добрых» партнёрских отношений, я лучше уйду – с поднятой головой и с сознанием выполненного долга».

Но куда там Шенкману до моей выстраданной горделивой образности! Шенкман, обрадованный СВОЕЙ победой над Крутым, уговорил меня доработать до конца фестиваля, заверив, что в обиду меня не даст, что он вообще никогда и никому не позволяет обижать его людей.

На мне столько было «завязано», что пришлось согласиться и довести свою работу до конца. А миляга Шенкман по окончании фестиваля просто принёс меня в жертву, чтобы замять историю с билетами и наладить отношения с Крутым: виноват, мол, во всём один Дубовский, я его уволил, и всё отныне пойдёт как по маслу.

Попутно Александр Исаакович даже «забыл» со мной рассчитаться за два года работы. По окончании первой «Волны» он просил войти в его убыточное положение – уж в будущем году, мол, не поскуплюсь. Слова, слова…

* * *

И вот тут спасибо АРСу, верно оценившему моё положение. В АРСе поняли явно шахматный ход Шенкмана, осознали мою невиновность, подтверждением чему послужил концерт «Фабрики звёзд» Игоря Крутого, который я позже привозил на гастроли в Ригу. АРСу ничего не стоило закрыть для меня этот проект, но концерт состоялся.

* * *