Отавало идет по экватору

- Через месяц мне исполнится шестьдесят пять лет, - ответил он, - пятьдесят из них я борюсь за то, чтобы земля, на которой работаю, стала моей. Пятьдесят лет! И никакого результата. Не верится, чтобы вот так вдруг, в один день, можно было все решить в нашу пользу... - И он грустно покачал головой.

Ходоки ушли. А мы с Эстуардо Гуайлье еще долго вели разговор об индейских общинах и крестьянских кооперативах, "уасипунгеро" и латифундистах, о реальном положении эквадорских тружеников земли, их проблемах и чаяниях. А потом генеральный секретарь Федерации предложил съездить в "настоящую деревню".

...Через несколько дней Панамериканское шоссе уносило нас на север, в сторону границы с Колумбией.

По дороге, что ведет в Ольмедо, узкой и кривой, как все дороги в Андах, можно проехать только на "джипе" или на худой конец на лошади. Местные жители называют ее "дорогой домовых" - так часто пугает она путника неожиданно открывающимися чуть ли не за каждым поворотом крутыми откосами и вертикальными скалами с прилепившимися к ним папоротниками. Минуем Ольмедо - крестьянское село, где, по какой улице ни поедешь, окажешься в поле. Отсюда рукой подать до озера Сан-Маркос. В прошлом, когда эти земли принадлежали государству, по берегам озера водились олени, тапиры, медведи. Бесконтрольная охота привела к почти полному их истреблению, а земли после создания на них крестьянских кооперативов были сплошь распаханы под поля пшеницы, ячменя, картофеля. Нетронутыми остались лишь редкие эвкалиптовые рощи.

- Зона Ольмедо всегда была зоной активной борьбы крестьян за землю, и потому аграрная реформа пришла сюда раньше, чем во многие другие районы, - рассказывает Эстуардо Гуайлье. - Кооперативы были созданы в основном на землях государственных латифундий, но были затронуты и частные асьенды, такие, как "Магдалена", "Сулета" и другие. В "Сулете", например, некоторые семьи безземельных крестьян поселились на центральной усадьбе, в бывшем помещичьем доме. В свободных помещениях организовали мастерские для кустарей - они поставляют на местный рынок красивые пончо, вышитые блузы, другие изделия. Так крестьяне сочетают работу в поле и на фермах с кустарными промыслами, дающими дополнительный заработок.

- Должен сказать, - продолжает он, - что зона Ольмедо - остров в море сохраняющихся латифундий. Например, зеленые поля вокруг Кито чрезвычайно обманчивы. На первый взгляд частые изгороди из зелени или колючей проволоки должны разделять мелкие и средние хозяйства. Но там, под боком у Института аграрной реформы, куда больше крупных латифундий: есть имения по шесть - восемь тысяч гектаров, есть хозяйства, в которых по нескольку тысяч голов крупного рогатого скота. На землях, окружающих столицу, господствуют такие олигархические семейства, как Чирибога, Кордобес, Барба Альварес, Перес Серрано и им подобные. Тут можно столкнуться с самым что ни на есть средневековым анахронизмом. Так, у подножия вулкана Антисана есть озеро Мика. Озеро государственное, но находится на территории частного поместья "Пинантура" площадью семнадцать тысяч га, владелец которого, некий Леонардо Дельгадо, порой просто запрещает "посторонним" подъезжать к озеру: "Моя земля - и все тут!"

Сеятель

Вплоть до провозглашения Эквадора в 1830 году независимой республикой эквадорские индейцы, составлявшие основную массу сельского населения, находились фактически на положении рабов в рамках системы "энкомьенды", установленной Мадридом для своих заморских владений. В условиях республики индейцы стали формально свободными, но жесточайшая эксплуатация их сохранялась, хотя и несколько видоизменилась по форме. "Энкомьенду" сменила система "уасипунго" - этакая разновидность аренды, когда за предоставленный помещиком участок земли (обычно не больше трех гектаров) крестьянин должен был бесплатно обрабатывать земли "патрона". Сохранялась и издольщина, при которой крестьянин в качестве арендной платы отдавал латифундисту часть выращенного урожая. Поскольку же надел едва позволял крестьянину и его семье жить впроголодь, он сам, "добровольно", залезал в беспросветную долговую кабалу к помещику. Такая система экономического принуждения получила название "консертахе" - "по договоренности". Действовала она безотказно, ибо в руках "патрона" был такой сильный инструмент воздействия на "договаривающуюся сторону", как долговая тюрьма. Когда в начале 70-х годов я впервые попал в Эквадор, в газетах, правда, не часто, но еще можно было встретить объявление: "Продается индеец..." Две ненавистные системы угнетения - "уасипунго" и "консертахе" ? - все еще продолжали существовать.