Отавало идет по экватору

Утверждают, что на этом месте встретились Боливар и Сан-Мартин

Нелишне напомнить об этом событии и его значении. Ведь именно после "гуаякильской встречи" Сан-Мартин передал Боливару бразды верховного командования патриотическими силами, а затем возвратился в Аргентину и сошел с политической сцены. Такова одна сторона медали. А оборотная? Имела ли встреча двух лидеров какой-либо особый - эквадорский аспект? Судя по последующему развитию событий, имела, и притом весьма важный. С этого времени началось ослабление власти традиционной олигархии - происпанской, феодальной, консервативно-клерикальной, господствовавшей в Сьерре, и усиление роли новой олигархии, воцарившейся на побережье. Отныне Кито надлежало оставаться центром политической и государственной власти, тогда как средоточием экономической жизни должен был стать Гуаякиль.

На улочках, берущих начало от Малекона, ранним утром тихо. Со стороны реки долетает прохладный ветерок, пахнущий йодом. Вот из ближайшего переулка выкатил тележку торговец апельсинами - время от времени он издает протяжные звонкие возгласы, оповещая о своем появлении. На другом углу устроился торговец кокосовыми орехами. Медленно и величаво выплыло из-за крыш солнце и залило светом дома, набережную, реку. Большой город проснулся и ожил. На Малеконе загремели металлическими ставнями - начали открываться оптовые склады, магазины москательных товаров. Вот из одного из них выкатили на тротуар бухты толстых канатов, пожилой усатый эквадорец уселся на них и закурил в ожидании первых покупателей.

В таких лачугах живет гуаякильская беднота

Основная масса покупателей спешит на Малекон, в ту его часть, которую все называют "Бухтой". "Бухта" - это узаконенный рынок контрабанды, где торгуют не только ширпотребом - от носков до мотоциклов, но и продовольственными товарами. "Бухта" - это беспрерывное бурление и гвалт, шарканье об асфальт тысяч подошв, оглушительные выкрики торговцев, рекламирующих свой товар, пронзительные сигналы автомобилей, продирающихся сквозь толпы покупателей или праздношатающихся, и все это дополняется шумами большого портового города. "Бухта", наконец, - это место, где наглядно проявляется "гуаякильский характер". В отличие от сдержанных и малоразговорчивых жителей Кито гуаякильцы веселы, открыты и шумливы.

Контрабандный рынок в "Бухте", как и подобные ему базары в Кито или Ибарре, - трудно объяснимый феномен. Нельзя с уверенностью сказать, какой именно аспект экономической политики правящих кругов отражает это явление. Страна нуждается в машинах, станках, промышленном оборудовании, а "транснационалы", хозяйничающие на эквадорском внутреннем рынке, при попустительстве властей наводняют его сигаретами и парфюмерией, зубной пастой и виски, радиоприемниками, магнитофонами, пленками с записями модных мелодий, дешевой обувью и "тряпьем", вышедшим из моды. И все это невысокого качества. Национальные предприятия не в силах конкурировать с массовым наплывом иностранного ширпотреба. Несмотря на протесты местных промышленников, "Бухта" растет и как явление, и как базар. Полиция же если и появляется там, то вовсе не для того, чтобы бороться с контрабандой, - "облавы" проводятся с целью конфисковать какие-то товары в пользу... самих полицейских.

Но вот день на исходе. Со стороны реки потянуло прохладой. В быстро темнеющем небе вспыхивают неоновые огни рекламы, а на Малеконе появляются первые парочки влюбленных. Постепенно городской шум стихает. Полная и чистая луна льет мягкий зеленоватый свет на реку, на стоящие на ней суда, на готовящийся ко сну Гуаякиль. 

Заботы муниципальных властей

...Хосе Солис взглянул на часы: "Сейчас начнется"...

Мы сидели в плетеных креслах на балконе его квартиры и любовались величавой Гуаяс. Река текла неторопливо, словно хотела этим сказать, что вовсе не спешит на встречу с Великим океаном.

Вдали, в той стороне, где при слиянии полноводной Бабаойо и бурливой Дауле Гуаяс брала свое начало, возникала и вновь таяла в зеленоватом мареве дуга моста. Переброситься на одном дыхании с одного берега на другой мосту было не под силу, и он делал передышку на косе Пунтилья, которую природа будто специально для этой цели оставила на середине реки.