Отбившийся голубь. Шпион без косметики. Ограбление банка

У Юстэли тоже не было пальто. Он выглядел подтянутым и щеголеватым в своем жемчужно–сером костюме, переливавшемся всеми цветами радуги. Миссис Бодкин не стала навязывать ему старую конскую попону. По какой–то неведомой причине она прониклась расположением ко мне и неприязнью к Юстэли. Может быть, потому что я отведал ее блинчиков, а Юстэли отказался от сладкого пирожка.

Каковы бы ни были причины, я не смог отбояриться от этой чертовой куртки. В конце концов я натянул ее, поблагодарил хозяйку за заботу и неуклюже вывалился из дома, будто медведь Смоки, запакованный в картонную доску для шашек. Миссис Бодкин крикнула мне вслед:

— Только не вздумайте ее снять!

— Хорошо, — пообещал я и заметил, как из–за ее плеча выглядывает Тен Эйк, следя за нами и усмехаясь себе под нос. Он явно интересовался вопросом о том, как люди становятся и перестают быть хозяевами положения. В этой пустячной истории с охотничьей курткой я пошел на поводу, натянув на себя одежду, носить которую мне вовсе не хотелось, и Тен Эйк блаженствовал, наблюдая, как меня берут в оборот. Он испытывал прямо таки болезненную радость. Кроме того, подозреваю, что он побаивался и уважал меня, считая ровней себе, и ему было приятно видеть, как я сажусь в лужу — неважно, по–крупному или по мелочи, — тогда как он остался бы на высоте, попав в такое же положение.

Дав клятву верности охотничьей куртке и беспрерывно повторяя, что буду ее носить, я забрался на заднее сиденье «меркьюри», которое по странному стечению обстоятельств оказалось таким же клетчатым, как и куртка, только красные клетки были немного нежнее по тону, ближе к оранжевому. Юстэли устроился на пассажирском месте впереди, Армстронг сел за руль, ему предстояло первому крутить баранку.

Подъездная дорожка миссис Бодкин примыкала к проселку, который тянулся через лес и соединялся на дальней опушке с гудроновым шоссе окружного значения. То, в свою очередь, с автострадой, ну а дальше — магистраль под странным названием Садово–Парковый бульвар. Этот бульвар привел нас к транс–нью–йоркскому шоссе, которое шло через весь штат на север.

Пока Армстронг объезжал дом и выруливал на проселок, Юстэли молчал, но когда мы оказались на гудроне, он предостерег фашиста:

— Не нарушайте правил движения. Не дай Бог, полиция остановит. Машина–то краденая.

Я зажмурился.

20

С учетом всех обстоятельств мы довольно быстро доехали до места встречи на шоссе № 9, чуть севернее Чейзи и на восемь миль южнее канадской границы. Справа от нас, за озером Шамплейн, уже вставало солнце. Я сменил Армстронга за рулем и вез своих спутников по шоссе, а последние миль сто шоферил Юстэли. В отличие от меня, он замерз, поэтому, передавая ему руль, я присовокупил к браздам правления и охотничью куртку.

— Вернете, когда будем подъезжать к дому, — сказал я. — Миссис Бодкин не должна заподозрить, что я ее снимал.

— Старая ворона, — весьма невежливо отозвался о ней Юстэли и с трудом натянул охотничью куртку поверх своего жемчужно–серого костюма. На нем даже это одеяние выглядело почти изысканно. Что ж, одни умеют носить вещи, другие — нет.

Пока мы преодолевали эти сто миль, Армстронг не умолкая грозился заснуть, но меня это совсем не устраивало. Я хотел, чтобы Юстэли знал: если он задумает выкинуть какой–нибудь номер, ему придется иметь дело с двумя бдительными противниками. Поэтому, когда сердито клюющий носом Армстронг растянулся на заднем сиденье, я устроился рядом с Юстэли и принялся занимать моих попутчиков беседой (в основном, конечно, Армстронга), болтая обо всем, что приходило в голову. Лишь по чистой случайности я ни разу не ударился в пацифистскую агитацию.

Но если Юстэли и вынашивал замысел смыться с чемоданами, полными денег, то внешне он этого никак не выказал. Управление машиной поглощало все его внимание, и он только вежливо хихикал всякий раз, когда в моей дурацкой болтовне вдруг проскальзывала шутка. Да и вообще вел себя выше всяких похвал.

Место встречи представляло собой заброшенный овощной ларек на восточной обочине шоссе № 9. Он пришел в упадок, когда поток туристов из Штатов в Монреаль потек по другому руслу, недавно построенному шоссе № 87, многорядной дороге, проложенной в обход всякой цивилизации.

Мы первыми подъехали к ларьку, загнали за него машину и вылезли, чтобы размять ноги.

— Смотрите, не забудьте стереть отпечатки пальцев, — велел нам Юстэли, старательно протирая руль носовым платком. — Машина останется здесь.

Мы стерли наши отпечатки.

Грузовик приехал спустя четверть часа, его сопровождал крошечный пыльный черный «санбим». (Грузовичок казался старым, усталым и перегруженным. Одна из тех страдающих астмой колымаг, на которых в годы Великой депрессии ездили Джон Гарфилд и Ричард Конт. Только на тех были калифорнийские номера, а на этой — номера канадской провинции Онтарио. Второе отличие заключалось в грузе: те маленькие машины обычно возили помидоры, а в этой лежала взрывчатка, которой хватило бы, чтобы вновь стереть с географических карт все шоссе № 87.)