Отбившийся голубь; Шпион без косметики; Ограбление банка

Ну что ж, я был в доме Гросса, но не существовало никакой вероятности того, что в ближайшее время увижу самого мистера Гросса. А разве не за этим я сюда пришел?

Разумеется, за этим.

Тогда почему я озираюсь в поисках укрытия или пути к бегству? Я ведь не хочу бежать, верно?

По правде сказать, бежать я хотел. Желание это было жалким, безнадежным, но вполне определенным.

Комната, в которой я очутился, судя по всему, служила спальней для гостей. Кровать была высокой, широкой, вычурной и старой. Она стояла под балдахином и занимала почти все пространство На деревянной спинке были вырезаны цветы, гроздья винограда и прочая растительность. Туалетный столик покрывала такая же резьба, равно как и трюмо, и письменный стол, и прикроватные тумбочки. На стенах красовались картины, изображавшие охоту на лис, а на окнах были тяжелые портьеры.

Да, это была комната для гостей: все выдвижные ящики оказались пустыми.

Впрочем, у меня и не было причин думать, что я найду в одном из них Библию.

Тем не менее ее отсутствие удивило меня.

Поворот ключа в замке заставил меня вздрогнуть и в испуге проворно задвинуть ящик. Как будто это имело какое то значение! Вряд ли я рассердил бы мистера Гросса, шаря по пустым ящикам: довольно и того, что я вломился к нему в дом, не говоря уже о поступке, который он мне приписывал и за который хотел прикончить.

Я повернулся. В комнату разом ввалились все Три Марионетки. Они рассредоточились, и вошел мистер Гросс.

До сих пор я думал, что «Гросс» – это фамилия, но теперь понял это было описание внешности. Он выглядел как чудовище, покинувшее пещеру только потому, что сожрало последнюю рыбешку в своем подземном водоеме. Он был похож на большую белую губку, терзаемую тяжкими недугами. На создание, которое не в силах причинить вам зло, если вы покажете ему крест Господень.

На нечто громадное, белое, мягкое. Такую тварь можно обнаружить под помидорным листом в дождливый промозглый день.

Одет он был прекрасно, но совершенно несообразно облику. Лучше бы ему напялить рабочие штаны и грязную байковую рубаху. Черный костюм от дорогого портного, хрустящая белая сорочка, узкий темный галстук, сияющие черные ботинки, золотые запонки, широкая свадебная повязка на рукаве и громадные плоские часы на широченном золотом браслете – все это вместе усугубляло впечатление грузности, бледности и болезненности, контрастируя с теми деталями, которые торчали из ворота и рукавов, будто бугры.

На физиономии Гросса, словно изюмины на торте, выделялись ничего не выражающие глаза. Они смотрели на меня. Толстые губы вдруг шевельнулись, исторгнув надтреснутое сопрано, такое высокое и идиотски–истошное, что я невольно взглянул на Трех Марионеток, пытаясь угадать, кто же из них чревовещатель. Но оказалось, что этот голос исходит из глотки самого мистера Гросса.

– Что тебе тут надобно? Ты взломщик?

– Нет, сэр, мистер Гросс, – ответил я, стараясь смотреть прямо ему в глаза, дабы прослыть честным человеком, но это было совершенно невозможно.

Гросс выглядел отвратительно, и я, естественно, отвернулся.

Опять трескучий фальцет, каким кричат: «Тут–водятся–акулы!»

– Единственное, с чем я не могу смириться, – это с неумением. Как ты мог рассчитывать пробраться в дом, где полно народу?

– Я хотел встретиться с вами, мистер Гросс, – ответил я, глядя на все сразу, как Арти при каждой новой встрече с ним. Вид мистера Гросса резал глаз так же, как фальшивая нота пианино резала слух. Я еще не сказал, что он был лыс? Впрочем, это неважно, если голова выглядит так, будто ее сжали тисками.

Он поднял бледную пухлую руку и показал мне пистолет Тима.

– С этой штуковиной? – Ну что за дурацкий голосок? – Ты хотел видеть меня и принес с собой это?

– Только для самозащиты, – объяснил я.

– У меня мало времени, – ответил он. – Я болван в этом кону. Там три стола, и за ними сидят мои близкие друзья. А ты причиняешь мне неудобства.

– Извините, – сказал я.

– Если хочешь поговорить со мной…

– Геррр–берррт! – закричал кто–то снизу.

Его физиономия задергалась, на ней отразилась нерешительность. Потом он, похоже, что–то надумал.

– Покараульте, – велел он Трем Марионеткам, а мне сказал:

– Я вернусь.

Когда в следующий раз буду болваном.

Он ушел, а Трое Марионеток принялись следить за мной.

– Я не собираюсь бежать, – сказал я им. – Я хочу поговорить с мистером Гроссом.

Но не думаю, чтобы они мне поверили.

Пока они кучкой стояли у закрытой двери, я опять подошел к окну. Внизу ничего не изменилось. Я стоял и смотрел на улицу. Вдруг возле забора в конце дорожки промелькнула тень. Не успел я и глазом моргнуть, как она исчезла.

Трое Марионеток у меня за спиной обсуждали, кому из них отправиться за колодой карт. Наконец за ней отослали Ларри, дворецкого Я смотрел в окно, не отводя глаз. Неужели кто–то движется вдоль изгороди? Сказать наверняка было невозможно.

– Эй, ты, – произнес Моу, шофер.

Должно быть, он обращался ко мне. Я повернулся и ткнул себя в грудь.

– В бридж играешь? – спросил Моу.

– Немного, – ответил я. – И не очень хорошо.

– Ничего. Нам нужен четвертый.

– Ладно.