Отблеск

От этой бури мыслей у меня моментально разболелась голова. Осознать все сразу не было никакой возможности, так что я отправился на кухню, приготовить себе что-нибудь на завтрак. Оказалось, что времени всего половина шестого утра, на улице все было поглощено легкой дымкой, оставшейся после ночи. Действительно, я и правда мог заснуть вечером и проснуться только сейчас. Да и все вокруг было абсолютно настоящим, вплоть до малейших деталей. Масло на разогретой сковороде привычно шипело вместе с яичницей, за окном был слышен шум пока еще редких автомобилей. Таких деталей во сне обычно не бывает. Для надежности я пристально уставился в зеркало. Там я увидел себя абсолютно тем же, каким был до всех этих путешествий.

Да и вкус яичницы с чаем не казался мне давно забытым. Тем не менее, то, что оказалось сном — было слишком реально. Я прекрасно помнил все лица и все подробности происходящего, а такое обычно вылетает из головы практически сразу же после подъема. С другой стороны, кошмары обычно так и прерываются, резко и безапелляционно, например в какой-то критический момент, когда находишься во сне на грани гибели.

В какой-то растерянности я доел яичницу и решил продолжить утро традиционной сигаретой. С затуманенной головой я выбрался на балкон и закурил, снова без непривычных ощущений, которые явно должны были возникнуть после того, как сигарет я не видел около двух лет. А за окном все было по-старому. Обычное сонное утро, очередное в своей бесконечной веренице. Люди, спешащие к метро на работу. Правда вся эта спешка какая-то вялая, закутанная в негу и внутреннее сопротивление. Большинство идет слегка пошатываясь, еще не полностью проснувшись, поглощенные ленью и одновременно каким-то безмолвным стремлением к чему-то, что еще призрачно и туманно. А некоторые идут наоборот ускорив шаг, будто уверены и знают, что все, что им нужно, находится там, после метро. Но одно их объединяет, все они во что-то верят. Каждый в свое, но именно это и толкает их вперед. По какой-то причине я почувствовал жгучее разочарование от всего этого.

— Да ладно, ты серьезно решил, будто все сном было? — я и не заметил, как рядом со мной оказался знакомый силует.

— Понятно все — слегка растерянно ответил я, правда и не был шокирован, поскольку все еще сомневался. — Снова иллюзии?

— Отуда бы им взяться — ответила незнакомка. — Это хуже иллюзий.

— Так объясни, что это. И не лезь в окно, нет там ничего нового. Или хотя бы сними уже капюшон несчастный, мешается — немного раздраженно сказал я. Надо сказать, роста она была и правда небольшого, а из-за ее стремления выглянуть в окно, мех капюшона лез мне в лицо.

— Да пожалуйста, уже можно, наверное — неожиданно ответила незнакомка и сняла капюшон.

— Ясно, можешь обратно одеть — ответил я через некоторое время разглядывания. Проблема была в том, что я смотрел на нее фактически в упор, но ничего не видел, будто смотрел сквозь нее. Примерно такие ощущения возникают после сна, где кого-то увидел, а лица вспомнить не можешь, даже осознать. — Сложно так сразу было сделать? К чему эта маскировка вообще?

— Если б я так сразу сделала, вряд ли ты был бы готов к такому зрелищу — ответила она.

— Да к какому зрелищу-то, если все равно ничего не вижу? — удивился я. Впрочем, отчасти, она была права. Наверное раньше меня подобное бы напугало. — Так о чем ты говорила, что там хуже иллюзий?

— Воспоминания, к примеру — ответила незнакомка. — Во всяком случае, ты ими слишком увлекаешься.

— И что плохого, чтобы помнить? — спросил я.

— Нет, ты не путай — прервала она меня с присущей ей серьезностью. — Помнить — это одно, а параллельно жить ими — совсем другое.

— И чем плохо? — вновь спросил я.

— Воспоминания, прошлое — это как водоем. У кого-то это целый океан, у кого-то обычное небольшое озеро. Но суть остается одной. Погрузишься слишком надолго и можешь утонуть, к реальности не получится вернуться. Опасность в том, что уж больно притягательны эти водоемы, их гладь безмятежна, ведь уже все свершилось. А потому они кажутся абсолютно безопасными. И с полной уверенностью, что все в порядке, ты погружаешься с каждым разом все глубже и глубже. И не заметишь, как пройдешь точку невозврата.

— Это ты так напугать пытаешься? — удивился я непривычному красноречию.

— Больно надо. Предупредить — более правильное слово — ответила она. — Ирония в том, что вот так копаться в воспоминаниях, как это делаешь ты — бессмысленное занятие по одной простой причине. Рано или поздно, "здесь и сейчас" так же превратится в воспоминания. А ты снова, все так же будешь рыться, только уже в них. Получается, сам от себя отставать будешь. Не от кого-то там, до кого в принципе и дела нет, а сам от себя. Это в какой-то мере, тоже иллюзия, конечно. Но ее особенность в том, что создаешь ее ты сам, а не кто-либо извне.

— Звучит угрожающе — слегка задумавшись, отозвался я.