Отблески тьмы

Иван подхватил из укладки пулемет, установил его на вертлюг перед бойницей, направив в сторону возможной угрозы. Это правильно, это хорошо он действует, я тоже автомат с плеча не снимал ни на секунду. До деревни с адаптантами отсюда не больше двадцати пяти километров, прикидочно, почему бы им сюда за угольком, например, не заглянуть. Что им, печки топить не надо? Дымки над деревней я видел вчера, а уголек вот он, рукой подать, не могут они не соблазниться.

Однако было тихо, никто по нам не стрелял и на нас оттуда не кидался. "Жужа" легко перевалила через подразмытую железнодорожную насыпь, проскочила через широкую канаву с пологими склонами, и выкатилась в поле. Открылся вид на шахтные терриконы, придающие пейзажу какую-то повышенную мрачность и сюрреалистичность. Впрочем, Тьма уже плотно на душу давила,так что сюрреалистическим выглядело для меня все, даже я сам в зеркале самому себе таким бы показался.

Появились клочья тумана, медленно ползущие по самой земле, те самые, что мы видели с самолета. Плотные, похожие на куски порванной ваты, почти непрозрачные, они двигались наперерез нам, обтекая черные конусы терриконов, и казалось, что эти гигантские отвалы породы плывут над землей, неся в себе какую-то невысказанную, но очень злобную угрозу. При этом свинцово-серое, тяжкое небо давило сверху, словно пресс, нависший над головами, и ты не знаешь, чья рука сейчас возле рычага, который заставит его опуститься.

Когда машина вкатила в одно такое облако тумана, я почувствовал холод. Но холод не обычный, а именно холод Тьмы, когда льдом по позвоночнику, когда мурашки по всему телу.

- Федь, ты про такой туман знаешь что-нибудь? - забеспокоился я после того, как передернул зябко плечами после встречи со вторым облаком.

- Знаю, возле Тьмы часто бывает, - сказал он. - Какого-то особого вреда от него нет вроде бы, разве что на душу давит.

- Не опасно, - добавил Иван. - По крайней мере мы никаких случаев вреда от него не регистрировали, так, мерзко просто.

- Спасибо, обнадежили, - кивнул я.

Ладно, если не вредно, то уже не так страшно. Хотя бы можно не дергаться с перепугу при приближении к очередному клоку этой мерзкой дымки. А остальное... ничего, остальное потерпим, у меня цель, а ради нее можно много потерпеть. В конце-концов, когда принимал предложение Милославского работать на него, понимал, что меня не огородничеством заниматься приглашают.

Вскоре шахты остались левее, мы приблизились к реке. Когда "жужа" выбралась с поля на заброшенную дорогу, повернули налево, к городу.

- Федь, когда по набережной пойдем, про провал не забудь, - напомнил я.

- Есть же на карте...

- Не знаю как ты, а я здесь с трудом сосредоточиться могу, - честно сознался я. - А в таком состоянии любую пометку с карты мог бы проморгать.

- Хорошо, но ты тоже поглядывай, - сказал он. - И в городе внутрь заныкайся, а то черт его знает... Так тварей нет, но мало ли.

- И адепты эти рядом, - добавил Иван.

По дороге пошли быстрее, но все же без особой спешки. Хотелось и шуметь потише, и самим успевать наблюдать за окрестностями. По счастью, вокруг так и было пусто.

Вскоре показались городские окраины. Несмотря на то, что никакая разруха этих мест не коснулась, выглядело все запущенно и мрачно. Пыль и грязь не девались никуда, покрывая строения, улицы, стекла - все вокруг. Лишенные листьев деревья, какие-то все перекрученные, с причудливо и как-то не по-хорошему изогнутыми стволами и ветвями, вытянулись двумя рядами по сторонам дороги, похожие на неведомых чудовищ, охраняющих этот путь.

- Иван, а чего такие тополя странные? - спросил я, невольно понизив голос.

- Тьма так действует, - ответил Иван, заодно дернув меня за полу куртки. - Оно и растет, и не растет одновременно... в общем,черт знает что, что с деревом творится, вот его и корежит. Давай вниз и люк закрой.

- Ага.

Я нырнул в темное нутро машины, закрыв за собой люк и повернув стопор, чтобы его и не открыть было снаружи. Сразу стало как-то уютнее и спокойней, вроде как снаружи все было неправильным, а внутри машины с нами ехал кусочек мира нормального, человеческого. Я придвинулся прямо к немалого размера триплексу в лобовом стекле, разложил перед собой карту.

Пусто, пусто и мертво. И при этом постоянное ощущение того, что за нами наблюдают из каждого темного окна. Прячутся, когда мы проезжаем мимо, и выглянув, смотрят в спину тяжелым злобным взглядом. Мерзкое ощущение, кстати, совершенно параноидальное.

- Кажись, сейчас налево надо, - сказал я, сверившись с картой.

- Уже вижу, - сказал Федька, разворачивая "жужу".

Машина рванула покатила, поскрипывая сочленениями гусениц, по узкому переулку, застроенному двухэтажными домами. Звук отражался от стен и теперь казалось, что мы шумим на весь город. Краем глаза я видел, как Иван болезненно морщится, явно от точно такой же мысли. Внимания нам как раз и не хочется, можно сказать, что совсем.

- Направо, - снова подсказал я, Федька лишь кивнул.