Отбор для босса. Скромница

Осторожно покосилась на шефа, наткнулась на пристальный, внимательный взгляд и очень некстати вспомнила нашу утреннюю поездку в лифте. Черт. С чего это меня в жар бросило от его возмутительного поведения?

— Я не имею обыкновения устраивать драку в приемной за папку с документами или чашку, — ровно ответила я, глядя поверх головы Смычковского.

— Вы могли сказать, что я попросил именно вас, а не Веронику, — взгляд начальства продолжал блуждать по мне, и от этого становилось все неуютнее и волнительнее, и дыхание норовило сбиться.

— Видимо, Вероника решила, что сможет сделать это лучше меня, — наверное, общее нервозное состояние виновато в том, что я так резко огрызнулась, но мне на самом деле начинали надоедать эти придирки.

Я не привыкла работать в такой неспокойной обстановке, как на пороховой бочке себя ощущаю. Смычковский хмыкнул, помолчал, потом наконец соизволил махнуть рукой.

— Спасибо, можете идти, — и придвинул папку с бумагами к себе.

С большим облегчением я вернулась в приемную, села за стол, поглядывая на молчаливую Веронику. Интересно, что ей шеф наговорил? Впрочем, на телефонные звонки отвечала исключительно она, а я и не возмущалась. Все было спокойно почти до самого обеда, пока где-то за полчаса до оного из кабинета не выглянул Смычковский.

— Олеся Викторовна, позовите ко мне Эльвиру Анатольевну, и мне нужен список ближайших выставок и график их посещения менеджерами.

Шеф снова исчез в своем кабинете, а Вероника все-таки не вытерпела.

— Я сделаю график, — коротко обронила она, не глядя на меня, на что я пожала плечами и ничего не ответила.

Хочет на грабли наступать, пускай. Тем более, что подобный график у меня был готов, вчера еще занялась — ну по привычке, я такое всегда делала на прежнем месте работы в начале недели. Позвонила начальнице отдела продаж, передала просьбу шефа, сама тихонько распечатала бумаги, на всякий случай, и положила их рядом с собой. Потому что, судя по нахмуренным бровям, Вероника все еще была в процессе составления. Эльвира Анатольевна явилась через несколько минут и прямо с порога обратилась ко мне, мельком скользнув взглядом по моей напарнице:

— Олеся, загляните в бухгалтерию, у них почта накопилась, заберите и отправьте.

— Да, конечно, — кивнула я и поднялась из-за стола.

Усмешка Вероники меня при этом совершенно не задела, и я со спокойной душой вышла из приемной, отправившись в бухгалтерию. А вот когда вернулась, неприятности подкрались незаметно. В приемной было пусто, из кабинета доносились голоса, и я занялась сортировкой писем и упаковкой их в конверты — зайду сегодня после работы на почту, когда дверь распахнулась, и оттуда вылетела красная, как рак, Вероника, метнув на меня злой взгляд. Ой, что-то у меня дежавю. Спрятав усмешку, я сохранила невозмутимый вид, и тут зазвонил телефон. Внутренний. Из кабинета. Сердце невольно екнуло, и я подняла трубку.

— Олеся, где график? — требовательно спросил Смычковский с явными недовольными нотками.

— Сейчас будет, — отозвалась я, взяв нужные бумаги со стола.

— Я сказал вам сразу принести, — отрывисто произнес он, а во мне взметнулось возмущение.

— Эльвира Анатольевна попросила в бухгалтерию зайти, — ровно ответила я, стараясь сдержать эмоции.

— Ваш начальник — я, Олеся Викторовна, — осадили меня и повторили. — Несите график немедленно.

Тиран и грубиян. Едва не фыркнув, я схватила бумаги и быстрым шагом зашла в кабинет, отдала Смычковскому, даже не взглянув на шефа, и поспешила обратно, чтобы не нарваться на продолжение отповеди. Слава богу, ему хватило такта не делать этого в присутствии Эльвиры. А вот выходя из кабинета, я наткнулась на Веронику, как раз отходившую от кофе-машины с чашкой… Только и успела судорожно вздохнуть, с ужасом глядя на расплывшееся на блузке безобразное коричневое пятно. Напарница отступила на шаг, мило улыбнулась и с фальшивым сочувствием проворковала:

— Ой, извини, нечаянно вышло.

После чего развернулась и направилась к своему месту, и даже спина ее излучала довольство и триумф. Вот… стерва. Я скрипнула зубами, с ненавистью посмотрев на Веронику и сжимая кулаки, чувствуя, как на глаза наворачиваются бессильные слезы. Задержав дыхание и строго запретив себе истерить на рабочем месте, я вылетела из приемной и заперлась в туалете, наконец дав волю эмоциям, и тихо всхлипнула, пытаясь оттереть пятно влажной салфеткой. Да куда там, конечно, ничего толком не вышло, тут только стиральная машинка поможет. Но ходить до конца дня в таком виде по офису? Господи, я ж сгорю со стыда. Прикусив губу, я несколько мгновений напряженно размышляла, что хуже, неряшливый вид или претензия на сексуальность, и решила, что второе безобиднее. Смычковский после обеда уезжает из офиса, в приемной кроме Вероники никого нет, так что, переживу как-нибудь до конца дня. И я начала расстегивать пиджак, глядя в глаза своему отражению.