Отбор для босса. Скромница

Глухо рыкнув, Саша чувствительно прикусил нижнюю губу и тут же втянул ее, посасывая, как карамельку, гладя языком. Его рука уже добралась до кружевной резинки, задержалась там на несколько мгновений и двинулась выше, к обнаженной коже. Прикосновение словно обожгло, я издала глухой возглас, задохнувшись от всплеска ощущений, а пальцы, приласкав, устремились дальше, выше, и мое тело действовало уже помимо сознания… Нога сама отодвинулась, я чуть приподнялась, давая Саше возможность задрать платье еще выше, и смущение отозвалось легким уколом, утонув в пучине совсем других эмоций. Они растекались по венам тягучим сиропом, туманили разум и толкали на безумства. Например, поддаться этим чутким пальцам, уже добравшимся до внутренней стороны бедра и неумолимо подбиравшимся к самому сокровенному. А губы Саши переместились на мою шею, оставляя на ней влажные дорожки поцелуев, и я откинула голову, зажмурившись до разноцветных звездочек и выгнувшись в пояснице.

Это было настоящее безумие, жаркое и упоительное, и сопротивляться не осталось сил и желания. Сдаваясь окончательно и совершенно не думая, что же будет дальше, я отставила ногу еще шире, доверчиво открываясь и ощущая, что трусики уже красноречиво мокрые… Я хотела, чтобы Саша продолжил, и я хотела его самого, отрицать бессмысленно. И неважно, если мой первый раз случится прямо здесь, в машине. Уже неважно.

ГЛАВА 19.

— Леся… Гос-споди, ты меня с ума сводишь… — хрипло выдохнул Саша, на несколько мгновений оторвавшись от моей шеи и посмотрев в глаза.

А его пальцы медленно провели по влажной ткани, чуть надавив, и я охнула в голос, вцепившись в его плечи и широко распахнув глаза. И снова поцелуй, горячий и нетерпеливый, пока рука внизу уверенно отодвигает мешающую преграду, нежно прикасаясь к мягким складкам. Я глухо застонала, не в силах сдержать эмоции, крепко обняв Сашу за шею и притягивая ближе к себе, бесстыдно подалась бедрами навстречу за новой лаской. Тело дрожало, как натянутая струна, в предвкушении удовольствия, а меня нагло дразнили, неторопливо раздвинув влажные лепестки, томительно медленно обведя вокруг жарко пульсировавший бугорок, но не касаясь его. Второй рукой Саша крепко обнимал за талию, не давая отстраниться, от наших сумасшедших поцелуев ныли губы и не хватало дыхания, однако я хотела продолжения.

Умелые пальцы уверенно исследовали деликатное местечко, не оставляя без внимания ни единого сантиметра, и все-таки не притрагиваясь пока к самому средоточию моих желаний, давно истекавшему от жажды ласк. Задыхаясь от обжигающих вспышек эмоций, я постанывала, двигая бедрами в попытке подставиться под прикосновения, поймать этот ритм, сводивший с ума. Со всхлипом откинув голову и до боли зажмурившись, я лихорадочно прошептала, вцепившись в плечи Саши:

— Еще… пож-жалуйста, вот зде-есь, да-а… — последние слова перешли в длинный стон — мой мучитель наконец сжалился и мягко погладил тяжело пульсировавший бугорок.

Я едва не сорвалась в пропасть, утонув в жарком наслаждении, но Саша поймал момент и на несколько мгновений остановился, давая передышку. Я разочарованно захныкала, тело била крупная дрожь, а низ живота болезненно ныл, и пустота внутри требовала удовлетворения, сводя мышцы в сладкой судороге.

— Какая ты… горячая… — выдохнул мне в губы Саша, и я ощутила осторожное проникновение, и одновременно большой палец продолжал нежить горевший огнем клитор.

Я захлебнулась вдохом, стремительно уносясь к сверкающей вершине, уже неспособная воспринимать реальность и полностью сосредоточившись на ярких, пронзительных переживаниях. И если Смычковский посмеет сейчас снова остановиться… Не посмел, к моему облегчению. Лишь растягивал нараставшее удовольствие, меняя ритм, то совсем убирая пальцы из упругой глубины, то скользя довольно глубоко, и я двигалась в такт, стремясь продлить эти волшебные мгновения. А пружина внутри скручивалась все сильнее, искря и заставляя дрожать крупной дрожью. Горячее дыхание Саши обжигало мои припухшие, покалывавшие губы, в ушах звучал его прерывистый шепот:

— Сейчас… Сейчас, Лесечка…

Еще несколько нежных прикосновений, невесомых, едва ощутимых, я замерла на самой грани, балансируя на краю, и даже дыхание затаила в ожидании, и Саша не обманул. Очередное мягкое нажатие, и я забилась в его объятиях, выгнувшись, купаясь в накатывавших волнах удовольствия, больше похожих на шторм. И я ощущала себя в нем беспомощной щепкой, а мои стоны ловил поцелуями Саша, не давая смутить случайных прохожих. Хорошо еще, на улице уже темно, и стекла в машине тонированные…