Отбор для дракона (СИ)

– Видите, я умею признавать свои ошибки. И умею быть великодушным. Но, – его голос стал жестким, – умею и быть принципиальным. Если сегодня вы не уйдете с бала вместе со мной, я пущу в ход долговые расписки вашего отца.

Я всплеснула руками, благо, как раз пришла пора снова расцепиться. Два прыжка в сторону, два обратно, опять взяться за руки, как ни противны мне были его прикосновения.

– Ваше умение быть великодушным просто потрясает!

– Я сделаю все, что в моих силах, для своих родственников. Но ничем не обязан постороннему человеку. Решать вам, Мелани. В ваших руках судьба отца.

Вдохнуть удалось не сразу. Проклятый корсет!

– Расплатиться он не сможет, имение пойдет с молотка, а ваш отец сядет в долговую тюрьму.

Проклятые танцы – кажется, теперь я всю жизнь буду ненавидеть галоп. Проклятый граф!

– Не в моих. В ваших. В ваших руках расписки. За вами решение, как ими распорядиться. Не перекладывайте на меня ответственность. За ваши поступки. За ваше равнодушие ко мне и моему отцу. За вашу безжалостность. За ваш шантаж.

– Придержите язык, если не хотите, чтобы я рассердился по-настоящему.

Музыка закончилась, я остановилась, тяжело дыша. По графу и не скажешь, что проскакал, точно молоденький. Разве что лицо раскраснелось, да и то от гнева. Зато мне было плохо: не хватало воздуха, и перед глазами темнело.

Легко сказать «не перекладывайте на меня ответственность» – но отец, каков бы он ни был, не переживет тюрьмы. Я не могу отдать его на растерзание графу. Что же делать, что же мне делать?

– Баронесса, вам нехорошо? – спросил меня голос, чуть искаженный магией.

Император! Откуда он взялся! Я развернулась. Ах, да, возвращал Кассию на место после танца и наткнулся на меня. Как удачно! Я выдавила улыбку:

– Спасибо за заботу, ваше величество, я прекрасно себя чувствую. Просто чересчур быстрый танец.

Пригласи, ну пригласи же меня прямо сейчас! Кассия простит небольшое нарушение этикета, особенно когда я все ей объясню. Дай мне время подумать. Всего лишь один танец, но, может быть, я сумею что-то сообразить. Если император уведет меня прямо сейчас, граф не сможет упрекнуть меня в непослушании: с императором не спорят. Вон он сам отступил чуть в сторону, хоть и бросает на меня злые взгляды. Подождет. Один танец подождет, а я…

Да что я могу придумать? Пасть в ноги императору и попросить заем с обещанием расплатиться частями лет за десять? Отец за это время наделает новых долгов…

– Если хотите, я попрошу, чтобы следующий вальс заменили чем-нибудь поспокойнее, – сказал император.

В самом деле? Неслыханно! Порядок танцев не меняется никогда. Неужели дурацкая сплетня в самом деле имеет под собой какие-то основания?

– Нет-нет, все в порядке.

Но если так – может, попросить графа подождать с ответом и согласиться стать императрицей? Что так продавать себя, что этак, но император хотя бы не противен мне. И не пытается меня шантажировать.

А Робин? «Постарайся за это время никому не обещать своего внимания, чтобы мне не пришлось затевать поединок», – прозвучал у меня в голове знакомый голос.

Я не смогу. Просто не смогу…

– Тогда… – Император обернулся, глядя куда-то вверх, и махнул рукой. Заиграл вальс. – Разрешите вас пригласить.

– С удовольствием. – И его просьба, и мой – ответ чистая формальность, и все это знают.

Что же мне делать?

***

Император

Страх. Растерянность. Ненависть. Отчаяние. Вихрь эмоций скрутил так, что он едва не сбился с такта. За три года, что он был императором, он привык к отголоскам чужих чувств, но эмоции Мелани ощущались как его собственные, и это сводило с ума почище разъяренного рева Эрвина.

«Кто посмел? Кто посмел ее обидеть?»

«Остынь. Разберемся».

Последний такт. Он поклонился графине, подал руку, ловя взглядом Мелани. Несмотря на толпу, заполнявшую зал, он нашел ее мгновенно. Бледная, будто вот-вот свалится в обморок. Что случилось? Кто посмел?

«Что с ней? – взвыл Эрвин. – Сделай что-нибудь, человек!»

«Уймись!»

В самом деле, довольно было страха Мелани, чтобы по хребту пробежал озноб, не хватало только, чтобы дракон, испугавшийся потерять истинную, довел его вовсе до паники. Император подхватил пошатнувшуюся девушку под локоть. Эрвин потянулся магией.

«Она здорова. Ничего не понимаю».

«Обморок, такое бывает с девушками от волнения, ты видел не раз».

«Не с ней».

Да, не с ней. Кто довел ее до такого состояния? Или что? Или она испугалась его самого? Очень похоже, ведь, когда он подходил пригласить графиню на танец, Мелани тоже боялась, просто не так сильно. Думает, он припомнит ей тот ночной курьез?

Нет, дело не в нем. Радость, промелькнувшая, когда он протянул Мелани руку, сказала императору об этом. И быстрый взгляд, брошенный на графа Дейнарского. Очень нехороший взгляд, полный ненависти. Что могло заставить сдержанную и рассудительную девушку возненавидеть едва знакомого человека? Что можно было сказать за несколько минут танца, чтобы так ее напугать?