Отбор для дракона (СИ)

– Думаю, вам есть что обсудить с графом Майлзом, – сказала императрица вместо приветствия. – Он вызвался помочь тем, кто сам не сможет выбраться с поля боя.

– Профессор?! – воскликнул целитель. – Вы в самом деле возьметесь?..

– Возьмусь. Но хорошо бы, если бы мне дали людей, которые смогут переносить раненых…

– Я поговорю об этом с герцогом Мейером и господином Гримани, если вы расскажете мне подробности.

Профессор и императорский лекарь перебросились парой фраз. Затем профессор повернулся к императрице.

– Я с добровольцами обоснуюсь на краю дворцовой площади. Люди, которых вы мне дадите, будут вытаскивать беспомощных раненых с поля боя, мы их стабилизируем, и слуги перенесут их сюда, где господин Лантер и те, кто будет ему помогать, станут спокойно работать. Так мы поможем тем, кто погиб бы прежде, чем до него доберется целитель.

– Поняла. Вам пришлют и тех, кто осмелится выносить раненых и слуг.

Профессор окинул нас взглядом.

– Кто пойдет со мной?

Я вскинулась было, но императрица, точно только этого и ждала, обернулась ко мне.

– Вы останетесь в распоряжении господина Лантера, баронесса, или отправитесь в убежище.

Глава 27

– Император просил присмотреть за тобой, – добавила она уже мягче. – Присмотреть, а не отпускать навстречу тварям.

Я прокусила губу. Наверное, императрица была права, но до чего же невыносимо не знать, как он!

– Здесь от вас будет больше пользы, баронесса, – поддержал ее профессор.

– Да, спасибо, – смиренно согласилась я.

А потом стало не до споров. Один дракон не мог сдержать всех тварей. Они питались болью, страхом и предсмертными муками людей, и они пришли жрать, уничтожая всех, кто не смог защититься. До чего же разнообразно может ранить магия! Сложные переломы, ожоги и обморожения одновременно, пробитые головы, магическое истощение…

Не знаю, сколько времени я провела посреди этого всего – может, полчаса, а может, полжизни. Не помню, как часто я перебирала звенья браслета, который все еще оттягивал мою руку, восполняя силы. Профессор в самом начале ушел с теми, кто вызвался ему помогать, и больше не возвращался. Лишь со слов новых раненых мы узнавали, что он еще жив и работает. Как и о том, что золотой дракон до сих пор в небе и только он не дает тварям обрушиться всей мощью на город, жители которого – и мой отец в том числе – для них были лишь вкусной и легкодоступной едой.

Императрица появлялась несколько раз, что-то негромко обсуждала с господином Лантером и снова уходила, но двое дам из ее свиты оставались в лекарской. Может, они и должны были присматривать за мной, но ничем не выдавали этого, молча и беспрекословно выполняли распоряжения целителей: промыть, подержать, перевязать…

– Присядьте, Мелани, – сказал мне господин Лайтер. – Пока есть пара минут.

– А вы? Вам тоже нужно отдохнуть.

Главный императорский целитель выглядел белее своей сорочки и, кажется, разрядил большую часть артефактов, которыми был увешан.

– И я. – Он тяжело оперся на стол, прежде чем опустился на табурет. Покачал головой. – Мелани, простите, пока вы не сели, не подадите ли зелье восстановления?

Надеюсь, он знал, что делает. С зельями, помогающими быстрее восстановить магию, нужно обращаться еще осторожней, чем со средствами для бодрости. Невозможно до бесконечности подхлестывать уставшую лошадь или уставшее тело. Я бы не колеблясь отдала господину Лантеру браслет-накопитель – в конце концов, умения и силы главного императорского целителя сейчас куда важнее моих, – но по-прежнему не знала, как снять его.

Едва я протянула целителю зелье, дверь распахнулась, шарахнув о стену.

– Мелани! – выпалила Делия. – Кассии плохо!

– Что с ней? – подхватилась я.

– Быстрее!

Я обернулась на императорского целителя, взглядом испрашивая разрешения. Господин Лантер кивнул. Может быть, я успею помочь подруге, пока здесь все немного успокоилось.

Вслед за Делией я выскочила за дверь, пошатнулась, едва удержав равновесие.

– Быстрее! – снова поторопила она меня. – За мной!

Сделав несколько шагов, она ойкнула и присела, схватившись за лодыжку. Вот же некстати!

– Что там? – нагнулась я к ней.

Вместо ответа мне в лицо полетела серая пыль. Еще одна страшная сказка, которую я сразу узнала.

«Мертвый пепел». Как будто пепел может быть живым!

Мир утратил краски, выцвел, точно в сумерках. Я попыталась пошевелиться – тщетно. Так бывает в кошмарных снах, когда ты знаешь, что нужно бежать, но тело отказывается подчиняться, словно превращаясь в камень. Кажется, я даже дышать перестала, только и могла, что смотреть прямо перед собой, словно фарфоровая кукла. Только страх, бившийся внутри, напоминал мне, что я еще жива.