Отбор для Короля волков

Чувства… Конечно! Аглая перестала вырываться. Стараясь сохранить холодное выражение лица, она пожала плечами. Грудь приподнялась, и Дамазы послушно перевел на нее взгляд. Он смотрел так, будто впервые видел. Завороженно и с восхищением.

На нее так никогда не смотрели. Захотелось, чтобы этот момент длился вечно.

— Если тебе все равно, что я чувствую, значит, я не твоя элльлеле. — Что-то заставило ее мстительно улыбнуться и произнести: — Я действительно тебя приворожила. А ты, глупый, не можешь понять как.

Лицо Дамазы потемнело и исказилось от злости. На шее явственно обозначился кадык, на щеках заходили желваки.

— И ты тут, со мной, а можешь быть с той, которая предназначена тебе Луной. Хочешь я расскажу, какая она?

Дамазы едва ли не до хруста сжал ее запястья. Аглая поморщилась от боли, но упорно продолжила улыбаться.

— Она милая. Нет, даже красивая. Нежная, хрупкая. Невинная. Ты ведь именно этого желал? Так вот она краснеет от мимолетного мужского взгляда. Тут же опускает голову и отводит глаза. А когда ее кто-то нечаянно касается рукой, она едва ли не падает в обморок. Конечно же, она ненавидит ведьм. Пожалуй, она бы сама их всех казнила, ведь она желает избавить королевство от скверны и этих ужасных женщин. Она не смеет сказать лишнего слова в мужском присутствии. Милая послушная девушка. Знаешь, что будет, когда она тебя увидит? Наверное, она упадет в обморок. Конечно же от восхищения, что на нее обратил внимание сам Катонский палач. Когда ты попытаешься ее поцеловать, она снова лишится чувств. Ведь ты будешь первым мужчиной, который осмелится на это.

— Заткни-и-ись. — Дамазы навис над ней. Его горячее дыхание овевало кожу щек и искусанную шею.

В наигранном удивлении Аглая подняла брови:

— А что такое? Тебе не нравится? Идеальная невеста Волчьего сына. Такой она должна быть? Будете вместе вешать ведьм. А после очередной казни отправитесь в постельку, где ты сможешь сколько угодно унижать ее. Для нее это станет лучшей демонстрацией любви.

Дамазы отпустил ее руку и зажал ладонью рот.

— Молчи, а иначе получишь костер, которого так желаешь.

Он смотрел на нее со странным выражением. Такого Аглая прежде не замечала. Глубоко в глазах затаились боль и нежность.

Он медленно отнял ладонь от ее рта и тяжело вздохнул, качая головой.

Аглая грустно улыбнулась:

— Я не эта девушка. Я ведьма. Не невинна. Не хочу расправы над другими ведьмами. И никогда не прощу твои унижения. Я понятия не имею, что происходит в вашем проклятом королевстве. За что вы все сражаетесь и зачем устраиваете эти нелепые отборы. Я не княжна. Мой первый и единственный мужчина предал меня, изменяя с другой и используя меня для продвижения по работе. Так что я даже не шлюха. Я из другого мира. Но я женщина. А ты причиняешь мне боль. Ты ни разу не сказал мне ничего приятного или доброго. Каждое слово… — Аглая поднесла свободную ладонь к груди и сжала в кулак. — Каждое твое слово выворачивает меня наизнанку. Ты как будто ковыряешься у меня в груди. Это адски больно. Ты говоришь, что я твоя Невеста, элльлеле… Но если это значит, что ты собираешься обращаться со мной, как с вещью, которая все стерпит и простит, то я не та, кто тебе нужен. Если для женщин этого мира подобное нормально, то ты действительно ошибся. Я не буду терпеть унижения и насилие, как бы сильно ты мне не нравился.

Дамазы медленно закрыл глаза. А когда открыл их снова… кроме черноты расползшейся на радужку, там больше ничего не был видно. Одна сплошная темнота.

Он нависал над Аглаей, зажимая одной рукой запястье, а другой — шею. То ли ласкал, то ли пытался задушить.

Его голос снова звучал хрипло и неразборчиво. По-звериному. Но так прекрасно.

— Знаешь, почему я не хочу просить у тебя прощения? Потому что знаю, что ты меня не простишь. Потому что за это нет прощения. Я сам не могу себя простить. Ты — единственная, кто для меня важен. Меня ничто не оправдает, но… я не могу сопротивляться тебе. Если кто-то захочет тебя отобрать у меня, я не смогу сдержаться. Любой, кто смотрит на тебя, обращается к тебе — мой враг. Ради тебя я готов бросить все, что создавал всю жизнь. Волчьи сыновья бесстрашны. Никому не сломить наш дух. Но я в ужасе. Ты хотела правды? Правда в том, что я ненавижу тебя за ту власть, которой ты надо мной обладаешь. И люблю, не понимая за что.

Внутри все перевернулось от его слов. В горле застрял комок, и никак не получалось сделать вдох. В животе взрывались и рассыпались на миллионы искр горячие звезды. От его признания у нее началась лихорадка.

Аглая облизала сухие грубы. Черный взгляд Дамазы скользнул по ним, и она ощутила его как прикосновение. Горячее и влажное. Это было жутко и в то же время правильно.

— Откуда ты знаешь, что не ошибся? Ты ведь даже не можешь понять, что тебе во мне нравится. Я совершенно не такая, как ты хотел.