Отбор для олигарха

Напрасно. Уже через пять минут она ехала на заднем сиденье бронированного внедорожника, испуганная и притихшая, а Ямпольский вошел в душ и встал перед зеркалом, уперевшись в стену по обе стороны. Уставился на свое отражение, скользнул взглядом по татуировке. У Шерхана, выбитого на его груди, глаза казались живыми, любовницы утверждали, что Арсен похож на своего тигра. Может, так оно и есть.

«Медвед», — вспомнилось вдруг, и уголки губ Арсена непроизвольно поползли вверх.

 — Ты не тигр, Шерхан, слышал? Ты теперь медвед! — прищурился Арсен, и ему показалось, что в глазах Шерхана мелькнула усмешка.

* * *

Ямпольский улегся на перестеленную кровать и уставился в потолок, белье сменили, пока он был в душе. Итак, жена. Юная, красивая и особенная. В которую без ума влюблен счастливый муж. На это должны купиться все, в особенности Грек, хитрый, расчетливый бандит, который на самом деле никуда не делся, как и Шерхан. Он тихо сидел в теле Рината Маркелова, ожидая удобного случая, чтобы выбраться наружу.

Арсен не даст Маркелову похерить все, с таким трудом создаваемое годами, а главное, он теперь сможет отомстить. Так, как мечтал все эти годы. Маркелова нужно убрать, и сделать это было под силу только одному человеку — жене Арсена Ямпольского. Которая пока не просматривалась даже на горизонте.

Глава 8

На третий день после -надцатого выступления Ямпольский не выдержал.

 — Борис, я тебя прошу, пусть они просто ходят. Молча. Ну сколько будет продолжаться эта Песня года?

 — Хорошая передача,  — буркнул Навроцкий,  — что тебе опять не нравится?

 — Тысяча девятьсот восемьдесят пятого, Боря!

 — Ладно, перерыв,  — сдался тот и вздохнул,  —  и пожрать не мешало бы.

 — Борис Альбертович… ой!  — в открытую дверь с размаху влетела Эвангелина и оторопело застыла на пороге.  — Извините, вы заняты. Я пойду.

 — Подожди, Эва, — вырвалось у Арсена непроизвольно, и когда та с удивлением уставилась на него, он подался вперед, разглядывая девушку.

Свободная футболка с размытым принтом, как сейчас модно — то ли ухо там, то ли серьга, не поймешь. Джинсы разодранные на коленках  — Арсену всегда было интересно, эти дыры потом ползут дальше или они все-таки чем-то фиксируются? Кожаная «косуха», на ногах ботинки а ля морской пехотинец. Лицо все то же, мечта почившего в Ямпольском художника, и прямые густые волосы, собранные в хвост. Вспомнилась маленькая Машка. Ну какая с этой Эвы мама, ей лет семнадцать можно дать, не больше!

Ямпольский еще помолчал, чтобы вогнать девушку поглубже в состояние смущенной неопределенности, которую он с мрачным удовольствием разглядывал на ее лице, а потом спросил:

 — У тебя есть мечта, Эвангелина?

 — Есть, и не одна, — серьезно ответила Эва, и Арсену показалось, вопрос ее совсем не удивил.

 — Разве их может быть много?

 — Как минимум две, несбыточная и приземленная.

 — Поделишься?  — ему вдруг стало в самом деле интересно.

 — Несбыточной нет конечно,  — усмехнулась Эва.

 — А приземленной?

 — Париж,  — ответила она очень быстро.

 — Завтрак с видом на Эйфелеву башню? Кофе с круассаном? — скептически выгнул бровь Арсен.

 — Можно и кофе с круассаном,  — улыбнулась девушка, и в этой улыбке не было ни манерности, ни жеманства, — а потом Лувр, Версаль, музей Орсе и Пер-Лашез.

 — Музей Орсе? Правда? — изумление Ямпольского было неподдельным. — И что ты там будешь делать?

 — Дышать,  — после небольшой заминки ответила Эвангелина, — и смотреть. Я немного говорю по-французски, так что можно воспользоваться услугами экскурсовода.

 — И ты  сумеешь отличить Моне от Мане? — недоверчиво уточнил Арсен.

 — Это что, два разных мужика? — влез Навроцкий. — Серьезно?

 — Мане — люди, Моне — пятна, — хором сказали Эва с Ямпольским, она повернулась к нему и прыснула в ладонь. А Арсен просто охренел.

 — Ладно музеи, но Пер-Лашез! Что интересного может быть там для такой юной девушки? — продолжил он, и тут снова влез Борис.

 — Что такое Пер-Лашез? Театр?

 — Это кладбище, Боря,  — объяснил Арсен, и Навроцкий ошарашенно потер лоб.

 — Эпическая сила… В самом деле, Эвочка, что тебе делать на кладбище? Мне кажется, рановато,  — развернулся он к девушке.

 — Это не обычное кладбище, Борис Альбертович, — Эва засмеялась, она смеялась открыто и заразительно, Ямпольский следил за ней исподлобья, — а некрополь.

 — В смысле, без могилок, что ли?

 — Там усыпальницы, склепы, колумбарии, — объясняла Эва, а Арсен думал, его мысли принимали определенные очертания и уже складывались в четкий план, — для парижан это как парк.

 — Какой парк на кладбище, прости Господи? — непонимающе переспросил Борис.  — Надо же, сколько приходилось бывать в Париже, ни разу там не был. У меня София по этой части, и в театры меня водит, и в музеи. А вот на кладбище ни разу не отвела.

 — Так съезди, Борис Альбертович, наведи шороху, присмотрись к соседям,  — сказал Арсен и спросил Эву в лоб:  — Ты караоке петь любишь?

Глава 9

Она недоуменно пожала плечами и посмотрела на Навроцкого, словно ища поддержку. Борис, начиная догадываться, вперил хищный взгляд в Ямпольского, но того уже было не остановить.