Подобные вещи легко не прощаются.
— Наш с тобой договор лишь прикрытие, ведь так? — предположила я.
— И да, и нет. Я действительно хотел узнать больше об участницах, но и задержать тебя на отборе тоже. Просто умолчал об одной из причин.
— Задержать для чего?
— Мне надо было кое с чем разобраться. Но в академии ты бегала от меня, не было весомой причины подобраться к тебе. Я не торопился. Поэтому, когда приняли решение об отборе, подумал, что подходящий момент наступил.
— С чем разобраться?
— Не думаю, что ты готова об этом узнать, — сказал он со всей серьезностью, на которую был способен.
Бенедикт отвечал не раздумывая, словно предвидел каждый мой вопрос.
— Пока не расскажешь, не узнаешь, готова я или нет, — возразила я.
— Но когда скажу, назад пути не будет.
Внутри зазвенел тревожный колокольчик — пора было уходить. Но оставалась одна вещь, с которой стоило разобраться.
— Дальше я дойду сама. Но я согласилась, чтобы ты проводил меня, не только из-за подслушанного разговора. — Я помолчала, набирая в легкие больше воздуха. — Насчет Мелании…
— Это был лишь запланированный ужин. Уже одиннадцатый по счету, — не дал мне договорить Бенедикт.
Я смутилась, почувствовав себя пойманной с поличным. Бенедикт улыбнулся — неожиданно, как гром в ясную погоду.
— Я не ревную! — возразила я и, перейдя на «вы», добавила: — Не все сводится к вам, господин ректор. Хотя меня очень уж интересует, почему вы исключили всех тех девушек, чьи имена я предложила?
— Они мне не подошли. — Ректор сделал шаг навстречу.
— Все семеро? — попятилась я.
— Да.
— Вы слишком привередливы.
— Нет, — спокойно откликнулся он. — Просто моим вниманием успели завладеть — всецело и полностью. Одна особа…
— Извини, но раз мои услуги тебе больше не нужны, то, может, разорвем наш договор? — прервала его, не желая слушать дальше.
Что мне потом с этим делать? И так ладони потеют, а сердце лихорадит так, что не ровен час случится сердечный приступ. Теперь я понимаю, вокруг чего столько восторгов. Романтические волнения будоражат, волнуют, раскрашивают жизнь яркими красками. Даже понимая это, я не могла отделаться от мысли о том, что звезды на небе сияют сегодня ярче.
— Отбор еще не завершился, Эльза. До моей женитьбы разрывать я его не намерен. И не злись на меня. Я знаю, ты не любишь, когда решают за тебя. Но с некоторыми подробностями действительно надо подождать, — обескураживающе прямо ответил Бенедикт.
Ректор сделал новый шаг навстречу, склонился, так что я до мельчайших подробностей могла разглядеть его лицо в царившем полумраке.
— Ты громко дышишь. Я ведь вижу, что ты ко мне тоже неравнодушна…
Мужчина раз за разом сносил мою защитную стену, которую я снова и снова возводила вокруг себя.
— Это от гнева. Ненавижу, когда за моей спиной плетут интриги. — Я нагло врала и в то же время говорила правду.
Взяв себя в руки, отступила, увеличивая расстояние между нами.
— Я отвлеклась. Так насчет Мелании, если вы не хотите в себе в жены ненормальную, способную ради прихоти покалечить человека, избавьтесь от нее, — низким и твердым голосом произнесла я.
— С этого момента поподробнее, — хмуро попросил Бенедикт, на его лицо легла мрачная тень.
Веселье разбилось вдребезги, романтический флер рассеялся, как дымок благовония под порывом сильнейшего ветра.
Подбирая слова, я начала рассказ.