Отбор для Слепого (СИ)

— Я? Поехать с вами? — я была в полной растерянности, потому что не думала, что мне вдруг могут предложить отправиться в какой-то мифический город, о котором я даже раньше не слышала, поэтому и не знала, что на это ответить.

Я, конечно, прислушивалась к разговору в машине. Мне было интересно, и я не пропустила ни одного слова Антона Жука, легендарного генерала, которого до сегодняшнего дня видеть не приходилось. Но не думала, что этот разговор как-нибудь затронет меня саму.

А сейчас, на развилке дорог, когда я уже собралась поворачивать к своему клану, пересадив пассажиров в другие машины, Давид предложил ехать с ними.

— А что тебя удивляет? Ты в технике разбираешься, инженеры у нас и свои есть, но механиков, практиков, которые из железяки могут конфетку сделать, не так уж и много. Опять же, машина у тебя хорошая, бронированная, Антону понравилась. И, если что, это он предложил, просто я вызвался озвучить. А-то подумаешь еще, что это — моя идея.

Именно так я и подумала. Но, в принципе, что ждало меня дома? Кто ждал? Никто. Шеф, наверное, будет только рад, если я не вернусь — от меня вечно проблемы, то мужики подерутся, то бабы своих мужей приревнуют. Но ощущение ненужности в собственном клане было не единственной причиной, которая подталкивала меня согласиться.

В этом путешествии к Москве, в поездке этой, я почему-то чувствовала себя живой, нужной хоть кому-то в мире. Нет, дело вовсе не во внимании этого красавчика, который как-то странно поглядывая на меня, ждет ответа. Его внимание, судя по всему, мимолетно и просуществует недолго. А, вообще, людям нужной, такому могущественному клану, который всячески старается наладить жизнь живущих в городе! Ведь какая идея замечательная — очищать грунт! Можно же будет снова выращивать на открытом воздухе разные сельскохозяйственные культуры, питание улучшится, дети голодать перестанут! Это — просто мечта! И я! Я могу помочь в этом! Да я даже с радостью!

— А поехали!

Мне показалось, или он, действительно, обрадовался? Хотя, что ему радоваться-то, он же не от себя предлагал! Просто мне показалось, что глаза Давида на секунду вспыхнули, но когда я, моргнув от неожиданности, взглянула на него снова, он был совершенно невозмутим и спокоен.

— Тогда, может, сразу с нами? Пророк хочет на днях отправиться.

— Нет, мне нужно домой заехать — вещи там взять кое-какие. Я завтра к вечеру сама к вам приеду, я знаю куда.

— Хорошо, — он замялся, словно хотел сказать что-то еще, но тут из машины, ехавшей первой, той самой, в которую сел Антон, посигналили, и Давид, отрицательно помотав головой, побежал на зов.

А я села в своего Мустанга и поехала сдаваться к шефу — сейчас распекать начнет, талдычить, что машина — собственность клана, что это — моя плата за то, что они меня приняли к себе. Но у меня был для него хороший ответ. Машина была Ванечкина, а погиб он потому, что никто, ни один человек из клана, не поехал искать, не согласился ночью отправиться на поиски к мусорке, как я ни уговаривала. Не я им должна, а они мне!

Давид.

На следующий день вечером она не появилась. Передумала? Или что-то случилось? Выезжать Пророк решил через три дня и, по большому счету, время у нее было. Но ведь обещала! Ужинать я не пошел — почему-то совершенно не было аппетита. Сидел в беседке, построенной ребятами Ярослава в прошлом году, смотрел на затянутое хмурыми облаками вечернее небо и думал. О чем?

О том, что вся моя жизнь — череда вот таких вот мрачных серых дождливых дней без просвета и надежды на лучшее. Что ждёт впереди? То же самое, что было вчера, в прошлом месяце, в прошлом году. Пока не пристрелят в какой-нибудь очередной заварушке. И что останется после меня? Ничего. Пустой звук. И некому будет вспомнить, что жил когда-то такой человек.

А пацаненок Антона ходить научился… Ковылял смешной, вихрастый, чуть кривоногий по коридорам, открывал все двери, встречавшиеся на пути и с охотой шел на руки к любому… И ко мне даже. И его крепенькое упругое тельце, прижатое мною к груди, зафиксировалось, запомнилось не только мозгом, но и, казалось, даже телом моим, как нечто безумно приятное и необходимое.

— Давид? — я, задумавшись, не слышал, как подошел Пророк.

Выглядел мой командир неважно — осунулся и похудел. Был он небрит и хмур. И, похоже, как и я проигнорировал ужин.

— Да, это я, Пророк.

Он уселся рядом.

— Ты чего здесь один сидишь?

— А ты чего сюда один пришел?

— Подумать? — с сомнением, не то спросил, не то просто сказал он.

— Вот и я… подумать.

Мы помолчали некоторое время, а потом я спросил то, что, мне так казалось, волновало и мучило его сейчас:

— Ты не хочешь перед поездкой в Солнечногорск сначала в Новгород съездить?

— Зачем?

— Ты извини, конечно, но по-мужски проблемы решать нужно. Я же вижу, как ты по ней убиваешься, — я заметил, как он зло вскинул голову, но промолчал, поэтому я и рискнул продолжить. — Поговори с ней. Расставь все точки… или как там ещё говорят? Зачем так себя изводить?

— Это, вообще-то, не твоё дело, — проговорил он негромко.

— Ну не знаю. Может, и не моё. Я помочь хотел. Всего лишь помочь.