Отбор. Элита. Единственная

Мэй сидела между ней и папой, отвернув лицо в сторону. Ее плач был почти таким же жалобным, как и плач Марли.

– Три!

Я осмелилась взглянуть на родителей Марли. Ее мать закрывала лицо руками, а отец обнимал жену, как будто силился защитить от всего того, что они теряли в этот миг.

– Пустите меня! – приказала я своему гвардейцу, но все было напрасно. – Максон! – закричала я снова.

Перед глазами все плыло от слез, но я различала достаточно, чтобы увидеть, что он слышал меня.

Я принялась озираться на других девушек. Разве мы не должны что-то сделать? Некоторые тоже плакали. Элиза сидела согнувшись пополам и прикрыв глаза рукой. Казалось, она вот-вот потеряет сознание. Однако никто не проявлял никаких признаков протеста или возмущения. Но почему?

– Пять!

Вопли Марли будут стоять у меня в ушах до конца моих дней. Я никогда в жизни не слышала ничего подобного. Как и тошнотворное эхо торжествующего рева толпы, смакующей зрелище расправы, словно это какое-то развлечение. Как и молчание Максона, который позволил всему этому случиться. Как и плач остальных девушек, которые смирились со всем происходящим.

Единственным, кто не давал мне окончательно потерять надежду, был Картер. Весь в испарине от напряжения и дрожащий от боли, он пытался поддержать Марли.

– Скоро… все закончится, – выдавил он.

– Шесть!

– Я… люблю… тебя.

Это было невыносимо. Я хотела расцарапать своего охранника, но плотная ткань мундира надежно защищала его от моих ногтей. Он лишь сильнее сжал меня, и я завизжала.

– Уберите руки от моей дочери! – рявкнул мой отец и схватил гвардейца за локоть.

Воспользовавшись этой возможностью, я вывернулась и изо всех сил ударила гвардейца в пах.

Он приглушенно вскрикнул и отшатнулся, так что едва не упал, но папа вовремя подхватил его.

Я перескочила через ограду, путаясь в подоле длинного платья и спотыкаясь в туфлях на высоком каблуке.

– Марли! Марли! – закричала я и бросилась к помосту.

Уже у самой лестницы меня перехватили два дюжих гвардейца. Справиться с ними не стоило и рассчитывать.

Отсюда было хорошо видно, что голая спина Вудворка уже располосована до мяса, а кожа свисает клочьями. Кровь ручьями стекала на то, что осталось от его когда-то парадных брюк. Во что же превратились руки Марли?

От этой мысли со мной случился новый приступ истерики. Я закричала и забилась в руках гвардейцев, но лишь потеряла туфлю.

Меня уволокли внутрь под возглас глашатая, объявившего очередной по счету удар, и я не знала, радоваться этому или нет. С одной стороны, я не могла больше смотреть на все это, но с другой – у меня было такое чувство, как будто я бросила подругу в самый худший момент ее жизни.

Если бы я была ей настоящей подругой, разве не придумала бы что-нибудь?

– Марли! – в отчаянии закричала я. – Марли, прости меня!

Но толпа так неистовствовала, а Марли так плакала, что вряд ли она могла услышать мой крик.

Глава 10

Всю дорогу я вырывалась и визжала. Гвардейцам пришлось скрутить меня с такой силой, что непременно должны были остаться синяки, но мне было все равно. Я не могла не сопротивляться.

– Где ее комната? – спросил один из них у кого-то.

Я извернулась и увидела незнакомую служанку, которая шла по коридору. Меня она явно знала. Девушка проводила гвардейцев до двери моей комнаты. Донеслись протестующие возгласы моих служанок, возмущенных таким обращением со мной.

– Успокойтесь, мисс, так себя не ведут, – буркнул один из гвардейцев, когда меня бросили на кровать.

– Выметайтесь к чертовой матери из моей комнаты! – завопила я в ответ.

Служанки, все в слезах, подбежали ко мне. Мэри попыталась отряхнуть грязный подол моего платья, но я оттолкнула ее. Они знали. С самого начала все знали и не предупредили меня!

– И вы тоже! – заорала я на них. – Вон отсюда, все трое! Живо!

Девушки отшатнулись от неожиданности. По щуплому телу Люси прошла волна дрожи. Я почти пожалела о своей несдержанности. Но мне необходимо было остаться в одиночестве.

– Нам очень жаль, мисс, – сказала Энн и потянула остальных прочь. Они знали, как близки мы были с Марли.

Марли…

– Уйдите, пожалуйста, – прошептала я и уткнулась лицом в подушку.

Как только дверь за ними захлопнулась, я сбросила уцелевшую туфлю и свернулась в клубочек. Значит, вот в чем заключался секрет, которым Марли боялась со мной поделиться. Она не хотела оставаться, потому что не любила Максона, и не хотела уезжать, ведь это означало расставание с Картером.

В одно мгновение десятки ее маленьких странностей вдруг нашли свое объяснение. Вот почему она подолгу стояла в каких-то определенных местах или смотрела на двери. Дело было в Картере. Он всегда оказывался где-то поблизости. Когда на приеме в честь короля и королевы Свендвея она отказалась уйти с солнцепека… Картер. Это Марли он поджидал, когда я налетела на него на выходе из уборной. Картер всегда безмолвно присутствовал рядом, надеясь украдкой сорвать поцелуй-другой в ожидании, когда они смогут наконец быть вместе по-настоящему.

Как же сильно она его любила, если забыла всякую осторожность, пошла на такой риск!