Отбор. Мечтать о главном

Дариана чуть вздрогнула, поправляя съехавшую лямочку шелковой, изумрудной ночнушки и натянуто улыбнулась.

– Я обещала оправдать надежды жителей Семигорья и стараюсь это делать изо всех сил.

– Мне казалось, что мои надежды тебе тоже небезразличны. – Легкие массирующие движения заставили зажавшуюся Дашу расслабиться, но в глазах читалась обреченность. – Ты хотела стать лучшей, стать первой, и ты ею стала для всего континента. Горжусь своей женой. – Четко очерченные губы коснулись ключицы.

– Вэлл, я действительно устала, – Дариана дернула плечом.

Веллингтон тут же убрал руки и сжал губы в тонкую линию.

– Семигорью нужен наследник, – он поймал ее взгляд в зеркале, – если с этим тянуть, то у жителей возникнут подозрения, что в правящей семье не все ладно. Ты же понимаешь, к каким последствиям это ведет?!

– Понимаю! – Даша поднялась с банкетки. – Дай мне еще время.

– Для чего? – Низкий голос звенел от еле сдерживаемой злости и обиды. – Перед началом отбора ты уверяла, что твое сердце свободно, что-то изменилось? Почему я чувствую постоянный холод? Ты на людях все делаешь правильно, придраться не к чему, но почему наедине все по-другому? Я противен тебе?

– Нет, что ты, нет! – Даша-наблюдательница ощутила внутреннюю дрожь Даши из будущего, поспешно обнявшей обнаженный торс мужа, и понимая, что придется согласиться на ребенка, иначе действительно пойдут нехорошие разговоры, порочащие правящую семью. Им вслед начнут шептаться и тыкать пальцами, да и Вэлл не виноват, что в ее голове живут тараканы.

Мозолистые пальцы заскользили по неприкрытому ночной рубашкой кусочку спины, и Даша, собрав волю в кулак подняла лицо и заглянула в синие глаза мужа. Он наклонился и нежно коснулся губами ее губ. Переступая через себя, она ответила на поцелуй, позволяя, ночнушке соскользнуть с плеч и с легким шорохом упасть к ногам.

«Я должна его хотеть, он мой муж» – мысленно уговаривала себя девушка, а Даша-наблюдательница, стоя у окна, слышала эти мысли и чувствовала, с каким трудом преодолевается барьер, как подкатывает ком к горлу, тело становится деревянным, отключаясь от реальности.

Веллингтон подхватил жену на руки, донес до кровати, застеленной черными шелковыми простынями, и аккуратно устроил на прохладных подушках. Дариана закрыла глаза, пытаясь сдержать слезы: он не сделает больно, просто возьмет то, что ему принадлежит.

Никто не заставлял становиться правящей триасой, но она сама приложила все усилия, чтобы выиграть отбор, так хотела оправдать надежды верящих в нее ордовиков и так боялась осуждения в случае проигрыша. Она не привыкла что-то делать наполовину, поэтому отдала все силы испытанию и была уверена, что жизнь с Вэллом сложится, ведь он оказался совсем не таким, когда снял холодную маску сильного правителя. А Трейван…

Дариана вздрогнула от теплых поцелуев, покрывающих грудь, и еще сильнее зажмурилась. Из левого глаза выскользнула предательская слезинка.

Даша-наблюдательница, сглотнув ком в горле, села на кровать и с ужасом смотрела на происходящее. Что делать? Внутри все заморозилось, отгораживаясь от любых чувств. В голове билась единственная мысль: «Скорей бы все закончилось!»

– Я так не могу, – нервно хохотнул Вэлл и поймал указательным пальцем слезинку. – Я хочу тебя, а не твое задеревеневшее тело.

Он не понимал, что вместе с телом уже давно задеревенела измученная душа.

Веллингтон поднялся с кровати и резким движением набросил на обнаженную Дашу одеяло. Взъерошил волосы, запрокинул голову, из груди вырвался разочарованно-злобный рык.

– Прости, – прошептала Дариана, подтягивая одеяло к подбородку, опустошающее раскаянье и постоянное чувство вины теперь стали ее вечными спутниками. Вовсе не за это она так старательно боролась, но теперь каждую секунду чувствовала себя не на своем месте и не знала, как остановить этот кошмар.

– Я сегодня переночую в гостевой, – ледяной голос, холодный взгляд, – в девять жду в кабинете, составим новое расписание на день, не хочу, чтобы нас завтра видели вместе.

Вэлл резко развернулся и, хлопнув дверью, вышел из комнаты. Дариана будто от удара сжалась в комок и заплакала.

– Что я наделала со своей жизнью? – прошептала Даша-наблюдательница, чувствуя боль и безнадежность своего будущего. – Я так верила, что смогу его полюбить или хотя бы просто построить нормальные отношения, ведь многие правители в древние времена женились без любви и находили общий язык. Но я не смогла. В итоге плохо всем. – Она смотрела на себя плачущую и размышляла, в каком месте в реальности еще можно что-то изменить, чтобы не допустить этой ситуации.

Очерствевшая Дариана выскользнула из-под одеяла, заледеневшими пальцами подобрала ночнушку, надела и вернулась к кровати. Она не легла, включила ночник и невидящим взглядом уставилась на каменную стену. Внутри пустота, как будто на дне высохшего колодца. Все тлен…