Отбор невест для драконьего принца: провести и не влюбиться (СИ)

Мы провозились до вечера, сначала убирая испорченные столы, продукты и посуду, а потом расставляя все заново. Народ постепенно разошелся с площади в сторону кабачков и погребков – надо было обсудить и чудовище, и появление упыря, и то, с каким выражением лица уже настоящая Линда выходила из дому. После того, как к завтрашнему этапу все было подготовлено, а Макс натянул защитное полотно над вещами, мы отправились по домам. Я держала Берта под руку и чувствовала: вот тот человек, на которого я наконец-то могу опереться.

Это была не та любовь, о которой так горячо пишут в романах. Я бы назвала это увлечением, которое смешано с дружбой, уважением и интересом. Мне не хотелось думать о том, как долго оно продлится – я просто шла рядом с Бертом, и мне было хорошо.

Мы даже ни о чем не говорили. Просто пришли домой, зашли в гостиную, и Берт снял заклинание с картины и сказал:

- Кажется, я уже могу показать ее. Самое главное тут написано.

Никто никогда не писал моих портретов. Мне всегда хватало отражения в зеркале, и там нечем было гордиться настолько, чтобы заказывать еще и портрет. Я подошла к холсту, не надеясь, в общем-то, увидеть там что-то особенное.

На меня смотрела девушка. Живая, яркая, с энергичным взглядом карих глаз и мечтательной улыбкой, которая готова была распуститься на губах. Девушка была красива – той светлой красотой, которая не зависит от моды и чужого мнения, которая просто есть.

- Кто это? – растерянно спросила я, уже зная ответ. Мне захотелось расплакаться – так горячо вдруг сделалось в груди. Я смотрела на свой портрет и понимала, что на самом деле я вот такая.

Красивая. Живая. Меня можно любить. И мужчина, который был способен нарисовать девушку вот так, умел любить и любил. Потому что без любви можно жить – но творить нельзя.

- Это ты, - негромко ответил Берт. – Такая, какая есть. Я смотрю на тебя и вижу чудо. Мое чудо.

- Звучит намного лучше, чем чертополох, - улыбнулась я. Мне хотелось как-то пошутить, чтобы скрыть ту обжигающую волну, которая захлестнула мою душу. Мне хотелось быть небрежной и непринужденной.

И я не могла.

- Давай поженимся, - предложил Берт. – Прямо сейчас.

У него были кольца – широкие, серебряные, похожие на паутину, в которой запутались сиреневые аметисты. Когда Берт протянул мне то, которое было поменьше, то я почувствовала, что сердце пропустило удар.

Дракон дарил мне кольцо. Я никогда и мечтать бы о таком не стала. Где я, и где драконы?

- Драконы всегда дарят кольца невестам, такова традиция, - сказал Берт. – Эти когда-то принадлежали моим прадеду и прабабке… я забрал их, уезжая из столицы.

Мне вдруг сделалось страшно. Это была не шутка, не каприз, не игра – Берт действительно хотел видеть меня своей женой. Несколько дней назад Амин вышла замуж… получается, теперь пришла моя очередь?

- Красивые, - выдохнула я. – Берт, ты в самом деле уверен?

Он рассмеялся. Погладил меня по плечу.

- Уверен. Я никогда не делаю того, чего не хочу. И если я говорю, что беру в жены Лану Эленден, то я беру. Не шучу и не играю с ней, а хочу идти дальше вместе. Тянуть груз этой жизни вдвоем.

Это было сказано так, что я окончательно пришла в себя и успокоилась. Если бы Берт начал петь сладкие песни о неземной любви, то это было бы ложью. Нет тут ничего подобного и не может быть. Но он не лгал о своих чувствах – и это было главным.

- А твои родственники? Друзья? – раз уж мы говорили в открытую, то надо было сказать и об этом. – Ты женишься на эльфийке-полукровке, у которой из приданого серебряная крона и неописуемая наглость… - я схватилась за голову, пытаясь уверить себя в том, что не сплю. Да, ночью он сделал мне предложение, но я знала, что все слова ночи не имеют смысла при свете дня. – Ты уверен, что твой выбор примут?

Улыбка Берта сделалась еще шире, но в глазах проплыли холодные искры, и я поняла, что он уже думал об этом – и все для себя решил.

- Не буду врать, наша свадьба вызовет определенные волнения, - ответил он. – Но я уже взрослый мальчик, как говорится. И сам выбираю свою судьбу. Мои друзья и родственники молчали, когда я покидал столицу – пусть молчат и дальше. Нам с тобой никто не причинит никаких неудобств.

Несколько минут мы молчали. В гостиной сгущались летние сумерки, за распахнутыми окнами вовсю распевали вечерние птицы, и издалека доносился свирепый мяв Бекона, который гонял соседских котов.

- Надо пригласить Амин и Макса, - сказала я. – Без них хорошей свадьбы не получится.

Семья господина мага была занята тем, что ужинала курицей, запеченной в тесте и начиненной луком и яйцами. Аромат стоял такой, что у меня заныло в животе. Макс ел с таким видом, словно попал в рай, довольная Петрова подкладывала ему то один кусочек, то другой, и, входя в столовую, я услышала:

- Дорогая, а вот я тут подумал, что тебе удивительно подойдет изумрудная парюра. Оттенит цвет лица.

- Ты давай-ка не ругайся, - посоветовала Амин. – Ты вон лучше салатика попробуй.

- Нет, душенька, парюра – это такой комплект ювелирных изделий. Решил вот тебя порадовать, заказал в столице. Завтра привезут.