Отбор огненного дракона. Путь в столицу (СИ)

Сердце ухнуло. Меня затрясло от ужаса… Но надо вернуть его прежде, чем найдет неприятности.

Глава 6

День вышел хуже, чем я ожидал.

С ослом Марсином наладить беседу оказалось труднее, чем объездить непокорного дикого жеребца. Очень уж контрабандист недоверчивый, подозрительный… Мне пришлось долго втираться ему в доверие, убеждать, что мне можно доверять, и все ради заказа, который он может и не выполнить.

Долгая беседа с Марсином обернулась болью в щеках от искусственной улыбки, безмерной лестью и клятвенными заверениями, которые приходилось давать, извиваясь как уж, чтобы самому не попасться на крючок. Старый контрабандист старался обезопасить себя, при этом заманив меня в магическую кабалу. В конце беседы он остался в полной уверенности, что победил. Что ж, пусть так считает…

Перебирая в уме наши фразы, я развалился на старом, скрипучем стуле с жесткой спинкой. Чтобы сделать отдых более комфортным, стул накрыли бараньей шкурой, но от этого он удобнее не стал. И все же это не мешало мне наслаждаться ночным небом, думать и прикладываться к кружке с холодным душистым настоем.

Шумные посетители таверны злили, и чтобы не встречаться с ними, я решил поужинать на улице, на заднем дворе.

Разросшиеся заросли ягодных кустов скрывали меня от любопытных глаз. Тепло и уют давали потрескивающие в костре поленья и еда, что подала кокетливая подавальщица.

Я был зверски голоден, однако мысли не давали покоя. А я из тех, кто не угомонится, пока не разложит в голове всё по полочкам.

— Господин, — на едва заметной тропинке снова появилась подавальщица, переминаясь с ноги на ногу. Лиф её платья в этот раз был чуть ниже, чем в прошлый. — Желаете ещё чего-нибудь?

Хм… оглядел её раздраженно. Смазливая, но не в моем вкусе. И не люблю напористых дур.

— Нет.

Моя холодность привела расчетливую девку в разум.

Наконец, меня оставили снова одного, но настроение моё было хуже некуда.

Я откинулся на спинку стула, запрокинул голову и стал всматриваться в созвездия.

Всегда любил ночное небо…

Наблюдая за ним, я забывал о времени, о заботах, мечтая, что когда-то смогу добраться до звезды, зачерпнуть пригоршню золотой, мерцающей пыли и творить то, что другим не подвластно.

Я не двигался, даже почти не дышал, зачарованный красотой созвездий. Однако шорох уловил… Осторожный, тихий, не сулящий добра…

Не показывая вида, что услышал, я продолжил созерцать небосвод.

Кто-то на четвереньках подкрался совсем близко и затаился, наблюдая за мной.

Мне хватило выдержки, чтобы продолжить дышать размеренно, не показывая, что заметил чужака. Разве что, бубня себе под нос и изображая пьяного, я свесил голову на грудь, чтобы убедить его в своей беззащитности и поторопить с нападением. Я устал и играть в кошки-мышки не желал.

Некто в кустах выжидал. Я тоже, из-под опущенных ресниц наблюдая за ним.

Пришлось сидеть так некоторое время, пока некто не убедился, что я действительно сплю и не представляю опасности.

Листья кустарника почти беззвучно задрожали, раздвинулись, и… Из них потянулась грязная пятерня с черными полосами под неухоженными ногтями.

«Да, это не изощренный коварный наемник», — сразу определил я и продолжил наблюдать за действиями неизвестного.

Рука, на которой болтался несвежий рукав рубахи, принадлежала ребенку или подростку. Она медленно тянулась к импровизированному столу, состоящему из грубо сколоченного стула с большим подносом с едой.

Словно почуяв подвох, наглец замер.

Наблюдая за его метаниями, мне так и хотелось покашлять и поторопить: «Поскорее, пожалуйста! Нет сил наблюдать за бесталанным представлением».

Наконец, рука потянулась дальше, но не ко мне, не к кувшину с вином, чтобы подбросить яду, а к… еде!

Я ожидал смертельной опасности, дротика, стрелы из-за кустов, наконец яда в еде, а столкнулся с недоразумением!

Однако же я продолжал следить за воришкой, который, признаться, целеустремленный и нахальный, делал всё осторожно и тихо, пока… в животе его не раздался вой, какой бывает у того, кто давно не держал во рту и малой крошки.

— О-о-оу-рм! — раскатисто простонал живот бедолаги.

Мне пришлось громко всхрапнуть, чтобы не расхохотаться.

Конечно, жаль наглеца, однако путь он выбрал дурной.

«Ладно, следим дальше», — я решил подождать и узнать, что же он выберет. Ибо выбор перед ним суровый: запечённое мясо, жаркое, курица в сладком соусе, два гарнира, несколько вин, выпечка и…

Я не угадал. Выбор воришки стал иным. Понял я это, когда пятерня на миг замерла, а потом, дрожа от предвкушения, потянулась к колбасе, у которой я едва успел отрезать хвостик с бечевкой.

А выбор у воришки неплох! Старая добрая брашская копченая колбаска с жирком и специями… М-м! Я бы сам её сейчас отведал, если бы не некто нахальный, отвлекающий от трапезы.

Что ж, вкус у него неплохой, но мастерства ни на грош. И ничем хорошим в будущем путь мальчишки не закончится. Пусть или учится лучше воровать, или завязывает с воровским ремеслом…

Желая преподать урок, я выждал, пока чумазая рука потянется с добычей обратно, резко перехватил руку и потянул вора из кустов к себе.