Отбор Василия Блаженного

Бедняцкие кварталы потихоньку закончились. Улицы стали чище, шире, а дома из ветхих лачуг превратились в крепкие избы. Дорога тоже стала шире и из утоптанной превратилась в мощеную камнем. Бежать стало легче и вместе с тем труднее. Камни были плохо пригнаны друг к другу, между ними были щели, в которые упорно лезла трава.

Запнувшись в четвертый раз, я плюнула и побежала ближе к центру дороги, где было ровнее.

Долго время все было хорошо, но тут раздался крик:

- Па-а-берегись!

Удар хлыста прошел вскользь, но только благодаря тому, что я увернулась. Кровь немедленно вскипела в моих жилах. Подозреваю, что лицо от обиды пошло некрасивыми пятнами. Что же за день такой сегодня!

- Смотри куда прешь, деревня смердящая.

Я бы хотела сказать, что я поймала хлыст в воздухе и сдернула возницу, но я увернулась еще раз и бросила в промчавшийся мимо возок камень. По случайности попала.

Возок резко остановился. А возница обрушил на меня град ударов. Часть я пропустила, но один достиг своей цели. Резко потемнело в глазах, и я упала на колени, и новый удар обрушился мне на спину.

Не осознавая, что я делаю я бросила в возок и возницу магией. Мне даже в голову не пришло что можно стрелять. И саблю не достала, хотя до сих пор я всегда вначале стреляла, а потом думала. Возок тряхнуло.

Впрочем, сам возок явно был защищен от магии, так что мой удар с него скатился. А вот возницу снесло и протащило по мостовой. Он несколько раз кувыркнулся и затих.

Из возка выпрыгнул другой слуга. А после из дверцы показались ворох юбок, в которых мелькнула красная туфелька. Слуга торопливо помог барышне ступить на мостовую. Сделал он это весьма своеобразно: наклонился, подставив спину, так что ножка вначале наступила на живого человека, а после и вовсе лег животом на камни. Девица побалансировала, потанцевала на даже не пикнувшем слуге и спрыгнула. Покачнулась, устояла и развернулась ко мне. Позади нее поднялся слуга. Встал рядом, готовый в любой момент прикрыть госпожу. И умереть заместо нее.

Хотя меня достойным противником явно не считали.

Я даже улыбнулась. Поднялась, утерла кровь с лица. Достала пистолет. Ему я доверяла больше, чем магии.

Следом из возка вышла страшная служанка. Молодая, но худая как жердь, с жидкими, туго зачесанными волосами и рябым лицом.  Она ловко спрыгнула с возка и опустилась на колени, чтобы последняя, третья женщина наступила на нее. Третья оказалась пышная телесами матрона. В богато расшитом платье, но какая-то неухоженная. Платье богатое, фиолетового цвета, получить который стоило нелегкого труда, так что многие мастерицы держали рецепт получения такого цвета в секрете, но сидело на матроне плохо. В груди явно было тесно, подол был коротковат. Словно шилось оно на другого человека, а после досталось ей.

Последними из бездонного возка вывалились несколько парней и встали нести караул. И все это ради меня одной.

Все это я отметила краем глаза и забыла. Сосредоточилась на первой девице, которая не сводила с меня взгляда.

Помимо своей воли я залюбовалась. Полненькая, румяная как булочка из печи. Русые косы сплетены сложным способом и лежат поверх крутой груди. Голубые глаза, румяней во все щеки, а уж ресницы ух, в пол лица! Руки уперты в крутые бока и груди гневно взымаются.

- Ты чего тут разбегалась, тварь дрожащая? Али думаешь, право имеешь?

- Не извольте гневаться, барыня, – усмехнулась я, - я человека подневольный, велено торопиться, вот и тороплюсь. Может, миром разойдемся?

- Как ты со мной разговариваешь? Как ты вообще осмеливаешься говорить со мной?! Ты вообще кто? Холоп! Пес шелудивый!

Очарование как рукой снялось. Девица принялась браниться словами и вовсе непотребными, где предложение насмерть запороть меня на конюшне было самым приличным.

- Степан, я хочу, чтобы эта тварь страдала! Пори его. Так, чтобы кожа лоскутами слезала. И насмерть. Псу – собачья смерть!

- Как можно, барыня, без суда и следствия на улице человека забить? – Попытался возразить слуга, но девица так зыркнула на него, что он замолчал, неуверенно посмотрел на меня и поднял хлыст. На лежащего возницу никто из них не оглянулся.

- Поговори мне еще, небось, знаешь, что тогда тебя самого батюшка на конюшне запорет.

- Может разойдемся полюбовно? Не будем жандармам работы добавлять? Ау, люди, помогите!

Я покричала, но в итоге сделала только хуже. Улица и без того безлюдная совсем опустела. Я огляделась и подумала, что тактическое отступление не есть бегство. Сделала пару шагов в сторону, приготовившись дать стрекача.

Но тут девица выдохнула какие-то слова в мою сторону, и я обнаружила, что не могу пошевелиться.

Это было ужасно ощущение, когда движения людей вокруг замедлились. Я почувствовала себя мухой, попавшей в кисель. Руки и ноги словно налились свинцом, настолько стало трудно двигать ими.

Я попыталась разорвать этот пузырь, в котором оказалась, но все стало как в кошмаре, когда ты пытаешься убежать, и не можешь сдвинуться с места. На мгновение мне стало страшно.