Отбор: ведьма ‒ (не)невеста

Кто знает, может и сам. Чай, Балти совсем не идиот, только таковым кажется. Но это ему для пользы дела надо ‒ вон как канцлер Лотрок купился. Такую себе дорожку вымостил, что уже никакие слезные доводы не спасут.

А кузен меня удивил, да и не только меня. Вон как Деннели стал поглядывать в сторону Бальтазара ‒ с удивлением и восхищением. Эволет была бледна и несчастна. Уж какими доводами она уговорила ее оставить в Эрдиге, даже не представляю. Но, по красноречивому взору в ее сторону старого Хаттара, могла только догадываться.

А дочь у протектора была и правда хороша.

Забавно было наблюдать за абсолютно невозмутимым лицом Эйдана, кислой миной Хаттара и довольной физиономией Бальтазара, который светился, как начищенный золотник. Тут он и правда схватил судьбу за бороду ‒ уж кому только идея принадлежала, ума не приложу.

Нет. О том, кому вообще альберионские монархи были обязаны светлым решением жениться на простолюдинках, я-то помнила. Наставники, нанятые ее величеством, с потом на лице и ужасом во взоре заботились о том, чтобы в меня было вложено максимум полезных знаний. В том числе и история нашего славного королевства. В частности ‒ Закон об избраннице Его Величества.

Ага. Так и назывался.

Так вот, Закон гласил, что до коронации ни один наследник старшей крови не имел права вступать в брак с равно по крови. И только став королем ‒ его величество имел право выбрать себе жену простолюдного происхождения, ибо «чем ближе государь к народу, тем крепче семя наследное».

Звучит не очень, но так гласят летописи и фолианты. А вот чего там действительно не найти, так это истинной причины, почему король Альбериона должен жениться именно на простолюдинке.

‒ Дамы и господа! ‒ торжественно объявил лорд Хаттар, вторгнувшись в мои мысли. ‒ Леди и джентльмены! Ваше величество, рад представить вам мою единственную… дочь Эмерильд.

‒ Такое впечатление, что старый пень не рад дочку за нашего короля отдать замуж, ‒ констатировала наблюдательная Хигрид, потому как оскал протектора действительно сложно было назвать улыбкой.

‒ Еще бы он не был рад! ‒ возмутилась Вильда, которая лишившись спиц, не знала куда приткнуть руки, поэтому они, видимо, очень хотели приткнуться к челюсти лорда Хаттара.

‒ А, может, она того… ‒ встряла в разговор Ульрика, которой так же запретили на время церемонии пользоваться гребнем, оттого она и выглядела лохматой и непричесанной.

‒ Дитя мое, подойди сюда! ‒ тем временем вещал протектор, обращаясь к дочери, которая, судя по всему, чем ближе подходила, тем больше дрожала, как осиновый лист.

‒ Ты что имеешь в виду? ‒ не поняла Хигрид слов любительницы расчесывать собственные локоны.

‒ Ну… это… ‒ мялась Ульрика.

‒ Не девица, что ли? ‒ догадалась умная Миллисент.

‒ Ага…

‒ Нет! ‒ гыркнула я на них. ‒ И давайте потише!

‒ Ты ж сама громче всех голосишь! Лучше скажи тогда, чего она так трясется? ‒ возмутилась Вильда.

‒ А ты бы не тряслась, если бы тебя вытащили из привычной жизни и отдали королю в жены? В самые королевы отправили бы.

‒ Ну… ‒ вязальщица задумалась. ‒ Что-то подобное со мной и произошло, только без финальной развязки.

‒ Вот и я говорю.

‒ Тебе же виднее! ‒ бросила раздосадованная Хигрид. Видимо, ей очень хотелось еще одной пикантной истории. Одной Эволет было мало.

‒ Сегодня я рад сообщить, что со всей своей отцовской радостью и в соответствии с Законом отдаю свою дочь Его величеству Бальтазару десятому Прекрасному в жены.

Зал взорвался аплодисментами и криками «Ура».

‒ Ну вот! ‒ вздохнула Лидия. ‒ А нас надули, как рыночных кур. Обещали петуха с курятником, а на деле ‒ самих пустили на ощип.

Ее печальный взор в этот момент был прикован к одному из горных лордов, который улыбался ей во все свои зубы, не скрывая довольно крупных клыков.

‒ Слушайте, а они правда не люди? ‒ синие глаза Марисоль стали еще больше, а Стелла покачнулась, собираясь, очевидно, рухнуть в обморок.

‒ Правда, ‒ спокойно сказала Хатра. ‒ Но не так, как вы думаете.

‒ В смысле? ‒ Вильда испытующе уставилась на наставницу.

‒ Звериная кровь, что течет в их жилах, позволяет им сражаться с нечистью и побеждать.

‒ И наши дети будут такими же? ‒ Ритель протиснулась поближе к госпоже Матаир, очевидно, чтобы не пропустить самое интересное.

‒ Конечно, только для вас это не станет угрозой.

Я и сама задумалась. Взор невольно упал на Эйдана. Вспомнилось ночное приключение и зверь, которому я попала в лапы. Ведь со мной ничего худого не случилось, потому что лорд Деннели вовремя успел, спас меня, вырвав из лап чудовища. Он звал меня замуж и умолял стать его, но не сказал ни слова о своих собственных чувствах.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Что же меня сдерживало? То, что Эйдан мог оказаться таким же чудовищем, или… то, что о любви он промолчал? Но разве то, что он пришел за мной не есть самым главным доказательством его чувств.