Отборная попаданка архидемона 2

На Леонхашарта остальные архисоветники поглядывают косо, но выговорить за драку и почти полную трансформацию не осмеливаются: первым напал Шаакаран, и никто не может поручиться, что тот, опьяненный демонокотовой кровью, не убил бы Леонхашарта, если бы тот не защищался всерьез.

— Может, штраф ему выпишем за нарушение порядка? — предлагает казначей Юнидатус Тарот. — Очень, очень большой штраф, чтобы неповадно было. Это лучше, чем держать его в тюрьме.

— Тем более, возле тюрьмы уже начинается демонстрация демонокотов. — вставляет архисоветник по связям, просматривая данные в планшете. — Обвиняют нас в дискриминации, мол, мы его арестовали и лечиться не даем, потому что он не чистокровный демон. А его лечат лучшие специалисты!

— Точно его отец подсуетился, подкинул его матери тему для возмущения и натравил на нас этих ушастых…

— В любом случае просто так, без наказания, отпускать Шаакарана нельзя.

Леонхашарту физически тошно слушать эти споры, из-за кипящего внутри гнева трудно изображать отстраненность, а вторая половина его сознания витает где-то далеко и думает об Анастасии, вспоминает минуты с ней, выражение ее лица, когда она пробовала незнакомые блюда, ее смех из-за вполне привычных ему названий, то, как она рассматривала старый храм…

И, конечно, ему не дает покоя ее требование встречаться с другими невестами. Леонхашарт полагал, что такую отговорку она использует против Шаакарана и Илантиха, но никак не ожидал, что ему выдвинут точно такое же условие.

«Ей точно надо в «Равные возможности», она им прекрасно подходит», — думает Леонхашарт, краем уха слушая, как архисоветники спорят о наказании Шаакарана.

В конце концов, решают ограничиться штрафом и ста часами общественных работ, не особо, правда, надеясь, что во время этих работ Шаакаран шевельнет хоть пальцем. Но в данном случае многие согласны на формальное взыскание.

И вдобавок Шаакарану присуждают оплатить восстановление или покупку нового автомобиля Леонхашарту.

— Может, с шоу его снимем? — выносится робкое предложение.

— Вдруг она его пара? — раздается с противоположной стороны. — Мы же истинную пару ищем, нельзя разбивать возможную даже из-за такого проступка. Хотя если Шаакаран получит пару и магически усилится, это может стать настоящей катастрофой…

Леонхашарта передергивает при мысли, что Анастасия может оказаться парой Шаакарана: тогда это будет война, и не факт, что Леонхашарт победит усиленного приятеля. Он косится на Гатанаса Аведдина. Тот своими белыми рогами и белыми одеждами почти сливается со ступенями. Поднимает взгляд от планшета. Сердце Леонхашарта замирает: он помнит, что Гатанас уверял, будто Шаакаран слишком эгоистично ведет себя для пары Анастасии, но вдруг мнение у того поменялось?

— Пусть остается на шоу, — отвечает Гатанас Аведдин, даже не взглянув на Леонхашарта. — Он там нужен.

И после того, как Архисовет, наконец, определяет сумму штрафа и выносит все соответствующие постановления, а сами архисоветники, ворча о распоясавшихся котодемонах, падении нравов и скором конце нормальной цивилизации, Гатанас Аведдин, посматривая в планшет подходит к Леонхашарту и сухо произносит:

— Вы нарушили карантин, архисоветник, и сами подали дурной пример остальным.

Кивнув, он разворачивается и просто уходит.

Не спрашивая, испытывает ли Леонхашарт к Анастасии особые чувства.

Не намекая на то, что они могут быть истинной парой.

Не напоминая о том, что Леонхашарт должен был подчиниться приказу и держаться от невест подальше, хотя Гатанас очень трепетно относится к исполнению собственных приказов.

И это безразличие главы сектора Возмездие тревожит Леонхашарта более всего: у него ощущение, что Гатанас разговаривает с ним как… с тем, кто уже не жилец. Всего лишь мимолетная ассоциация, но от нее Леонхашарту уже не избавиться.

А потом он запирается в своем пентхаусе, игнорируя бесчисленные звонки отпущенного Шаакарана, его родственников, репортеров. На минуту включает телевизор: там на внеочередном выпуске шоу обсуждают, кто больше поражен Анастасией, он или Шаакаран. И кем больше поражена она: суровым победителем или нежным, эффектным Шаакараном, пострадавшим от любви к ней, ведь «порой путь к сердцу женщины короче для того, кому она сочувствует».

Фыркнув, Леонхашарт выключает это глупое шоу. Проходится по квартире, задвигая портьеры и хмуро глядя на зависшие возле окон квадрокоптеры.

А потом садится за компьютер, думает минуту и включает сервис обмена приватными сообщениями. Вводит присвоенный іd профиля на ноутбуке Анастасии. Написать труднее, чем решиться на это: Леонхашарт раз тридцать стирает начатое сообщение. Ему непривычно чувствовать трепет в груди от перспективы просто переписываться с девушкой.

Он заваривает себе чай, снова усаживается перед компьютером, опять пишет большое сообщение, а потом стирает все и, быстро набрав: «Привет! Как у тебя дела?», отправляет приветствие и откидывается на спинку кресла, обхватывает ладонями горячую чашку, чтобы не поддаться соблазну удалить сообщение прежде, чем Анастасия его прочитает.