Отборная попаданка архидемона

По его намного более жесткому, чем по приходу, шагу, чувствуется, как его тревожит поручение. Леонхашарт провожает офицера взглядом и переводит его на стеклянную перемычку между коридором и палатой. Таких боксов здесь предостаточно, но свет горит только в трех.

Напротив Леонхашарта на койке лежит водитель. Магическое вмешательство почти исцелило его травмы, но отравление наркотиками до конца не прошло, и теперь остается ждать. Баашар с заданием справился, а значит, завтра Леонхашарту придется его сопровождать в сектор четвертого факультета… и опять общаться с Анастасией.

Рассеянно глядя на подключенного к аппаратам водителя, на бегающую зигзагом линию сердцебиения, Леонхашарт абстрагируется от мыслей о завтрашнем дне, от шума внизу и прислушивается к тому, что передает наушник.

Невест отправили снимать мерки для пошива нарядов для ближайших мероприятий отбора, и Леонхашарту неожиданно нравится слушать этот простой девичий щебет. Он ничуть не удивляется, когда слышит вопрос Анастасии: «Скажите, пожалуйста, а нам что-нибудь более практичное положено?»

«Да, в этом бегать и драться неудобно», — поддерживает ее соседка, хвалившая ездовые качества Шаакарана.

«Это для свиданий, а не для драк!» — доносится возмущенный женский возглас.

«Так одно другому не мешает особенно если нагрянут местные невесты самых завидных женихов, — возражает ей Анастасия.

— Нам перед свиданиями надо выдавать бронежилеты, каски и огнестрельное оружие».

Леонхашарт не может сдержать улыбки, представляя такие свидания.

— Предатель! — разносится по коридору возглас.

Знакомый возглас. Леонхашарт медленно поворачивает голову: со стороны далекого лифта к нему вышагивает Шаакаран в пушистом халате, а следом за ним в две шеренги следуют бывшие его отца.

«Хвост несут», — догадывается Леонхашарт. Представляя, что его ждет, он до скрипа сжимает подлокотники кресла.

«Хм, то есть нас еще ожидает выход в купальниках? — спрашивает Анастасия. — Женихи в плавках выйдут себя показать?»

Леонхашарт чуть не давится от этого вопроса, и, судя по звукам в наушнике, не он один.

Гордо идущий Шаакаран не может дотерпеть, поэтому опять восклицает издалека:

— Что смешного? Как ты мог бросить меня одного, несчастного, раненого?! У тебя нет сердца!

— Ты был не один, — напоминает Леонхашарт, едва сдерживаясь, чтобы не прыснуть с предложения Анастасии: «Пусть тоже себя презентуют, это будет справедливо», он бросает взгляд на палату: охранять водителя надо, но как же Леонхашарту хочется сейчас просто сбежать!

— Это же мой хвост! Моя гордость не меньше, чем рога! — чеканит Шаакаран с каждым шагом. — Ты должен был уступить свое место в скорой мне! А ты сбежал. И не отвечал на звонки!

Шаакаран нависает над Леонхашартом, носительницы хвоста и страхующие великую ценность смотрят на «бросившего раненого» с суровым неодобрением. «Вот вроде красивые, эффектные взрослые женщины, зачем они с ним нянчатся?» — не понимает Леонхашарт.

— Вискаса хочешь? — просто спрашивает он.

— Хочу, — отвечает на миг оцепеневший Шаакаран. — Но еще больше я хочу сказать то, что о тебе думаю!

«Что не сделаешь ради друга?» — мысленно вздыхает Леонхашарт и, сцепив пальцы, изображает внимание, но сквозь возмущения Шаакарана вслушивается в то, что говорится сейчас в секторе четвертого факультета, где началась подготовка нарядов для невест. «Надо будет посмотреть, что там для них разработали», — рассеянно думает Леонхашарт.

«Девушки! — взывает к иномирянкам Анастасия. — Давайте проголосуем: кто за то, чтобы выходить в этих купальниках на подиум только в том случае, если женихи тоже выйдут на подиум в плавках?»

Это предложение вызывает бурю эмоций, вопросов, споров. Голос куратора утопает в гвалте, Анастасия призывает не уступать женихам и тоже осмотреть товар со всех сторон, прежде чем его выбирать.

«Просто возмутительная идея!» — думает Леонхашарт но почему-то ему немного весело от этого девичьего бунта.

Когда Шаакаран наконец выдыхается, — примерно одновременно с невестами, — он задирает подбородок и трагично произносит:

— Коробку Вискаса. А еще в качестве извинения ты приведешь ко мне в палату кису, она должна меня навестить, прочувствоваться моим горем.

«Да если Анастасия узнает, что твой хвост уже в порядке, и ты устраиваешь спектакль, она скорее еще раз тебе его сломает, чем прочувствуется», — замечает про себя Леонхашарт, но Шаакарану ничего не говорит, чтобы не провоцировать спор.

— Вот и хорошо, завтра жду кису у себя, — Шаакаран традиционно принимает молчание за согласие (а зря, пора бы уже привыкнуть, что Леонхашарт не спорит, даже если не собирается соглашаться), медленно разворачивается и в сопровождении несущих хвост женщин уходит к лифту.

Снова оставшись один, Леонхашарт откидывает голову на спинку довольно удобного кресла и вытаскивает смартфон, чтобы наконец разобраться с парой сотен сообщений, писем и еще большим числом пропущенных звонков. Тихие разговоры невест на фоне его успокаивают.

И когда он погружается в сортировку посланий, слова куратора Урша ударяют его, словно плетью: