Отбрось сомнения

— Быть может, вы хотите кому-нибудь позвонить? — спросила Хилари, вновь поворачиваясь к мужчине.

Он не ответил. Все его внимание было сосредоточено на девочке.

— Это… ваша дочь?

— Да, — ответила Хилари с гордостью и притянула к себе малышку.

— Могу я спросить, как ее зовут? Хилари подмигнула дочери, и та старательно выговорила:

— Лилиана… Уинтон.

Лицо мужчины странно вытянулось.

— Прошу вас… Принесите мне воды…

— Конечно, — пробормотала Хилари, испугавшись, выбежала из гостиной, а через минуту вернулась с бутылкой питьевой воды и стаканом.

Мужчина блаженно улыбался, а его глаза взволнованно блестели. Хилари показалось даже, что он готов расплакаться.

— Лили поцеловала меня в щеку. Сказала, я выгляжу слишком печально.

Хилари налила в стакан воды, протянула его гостю и потрепала дочку по голове.

— Меня зовут Джон Гаррисон, — сообщил мужчина, сделав глоток.

— А меня — Хилари Уинтон. — Хилари дружелюбно улыбнулась и протянула Джону руку. Он пожал ее со странной бережностью.

— А у вас есть такая же девочка, как я? — с детской непосредственностью спросила Лили.

Джон улыбнулся.

— У меня есть мальчик. И он уже очень большой.

— Выше меня? — Синие глаза Лили заинтересованно заблестели.

— Да, малышка. Гораздо выше.

— А в садик ваш мальчик ходит? В Солт-Лейк-Сити я ходила в садик. И здесь, наверное, пойду.

Джон рассмеялся.

— Мой мальчик давным-давно ходит на работу.

— Он послушный? — продолжала Лили свой допрос.

— Не всегда.

— А я очень послушная! Правда же, мам? —

Лили задрала голову, заискивающе заглядывая в глаза матери.

Хилари напустила на себя строгости.

— Разве можно быть такой нескромной, солнышко? Мистер Гаррисон посчитает, что ты хвастунья!

Лили округлила глаза, о чем-то задумалась и вопросительно посмотрела на гостя.

— Нет-нет, я ничего такого не подумаю, — утешил ее Джон Гаррисон. — У вас отличная дочка! — сказал он, поворачиваясь к Хилари. Почему-то его голос прозвучал ужасно тоскливо.

— Мама, куда ты поставила свое пианино? Сыграй нам что-нибудь веселое! У мистера Гаррисона очень грустные глаза, как у песика, который живет рядом с домом дяди Освальда. — Лили схватила Хилари за руку и потянула к выходу.

— Подожди, Лили! — слегка краснея от стыда, воскликнула Хилари. — Кто тебе сказал, что наш гость хочет слушать, как я играю?

— Окажите мне такую честь, очень вас прошу, — сказал Говард, поднимаясь с кресла. — Я обожаю музыку.

Хилари смущенно пожала плечами и жестом предложила ему следовать вперед.

Она не касалась клавиш целых десять дней, поэтому немного волновалась, начав играть. Но буквально через несколько мгновений уже растворилась в музыке, рабыней которой была с самого детства.

Она исполнила свой любимый парафраз Листа на мелодию из оперы Верди «Травиата».

В глазах Говарда опять блестели слезы, когда, закончив играть, она повернула голову. Он смущенно потупил взор, пробормотал слова восхищения и засобирался уходить.

— Вы мне нравитесь! — провозгласила Лили, беря его за руку. — Только не грустите так.

— Если бы ты знала, девочка, как ты мне понравилась… — ответил Джон Гаррисон, и его голос дрогнул.

— Вы действительно не нуждаетесь в медицинской помощи? — заботливо осведомилась Хилари, не понимая, почему ее гость так бледен и встревожен.

— Нет, нет! Со мной все в порядке. Дело в том, что… — Гаррисон резко замолчал и махнул рукой. — Мне пора уходить… — пробормотал он, так и не закончив предыдущую фразу.

Хилари предложила проводить его до машины.

— Не стоит так обо мне беспокоиться… Честное слово, не стоит… — ответил он. — Наверное, я выгляжу странно, но это вполне естественно… Вы, конечно, не понимаете… До свидания, принцесса! Будь умницей, не выбегай на дорогу и во всем слушайся маму! — Он присел на корточки и протянул Лили руку.

Та с серьезным видом пожала ее своей маленькой ручкой.

— До свидания, Хилари!

— Всего хорошего, мистер Гаррисон!

Хилари, глядя через окно, проследила за тем, чтобы он благополучно, хотя и несколько неуверенной походкой, добрался до «БМВ», вывез его из кювета и медленно уехал.

Она с облегчением вздохнула, приблизилась к телефонному аппарату, намереваясь еще раз позвонить Эдвину. Но погрузилась в раздумья и несколько минут неподвижно простояла на месте.

Мне никогда не удается предугадать, чего от него ждать, — подумала она. Уезжая отсюда девять дней назад, я была уверена, что наши отношения вновь разрушились, что пути назад нет. Я чувствовала себя оскорбленной и униженной и считала, что никогда не смогу его простить… Он же повел себя так, что не простить его невозможно…

Ей стало вдруг очень стыдно. Ведь она до сих пор так и не рассказала ему о Лили.

— Я должна это сделать, должна! И не важно, как он отреагирует… — Пробормотав вслух эти слова, она решительным движением подняла телефонную трубку и набрала номер Эдвина.

— Хилари, что произошло? — требовательно спросил он. — Я не знаю, что и думать!

— Уже все в порядке, — ответила Хилари, пытаясь говорить спокойно. — Я потом объясню тебе, что случилось.

— Ты меня до смерти перепугала! Я попытался сразу перезвонить тебе, но ты не брала трубку!