Отбросы

Инспектор походил вокруг трупа и неторопливо двинулся в сторону густых зарослей. Часть изгороди была выломана, и кусты возле нее примяты.

— Здесь вы все осмотрели? — спросил он своих людей.

Подошел Виллис.

— Мы обнаружили отпечатки здесь и там, в поле. — Он показал Рэндолу на углубление в земле.

Инспектор присел и тоже тщательно осмотрел следы.

— Выглядит так, будто он бежал, — выпустив струйку дыма, решил Рэндол чуть погодя. — Но почему, черт возьми, здесь следы только одного человека? Не видно, чтобы кто-нибудь преследовал его.

— Как бы там ни было, ясно, что это дело рук какого-то маньяка, — заметил Виллис. — Кто еще, мать его так, станет отрезать людям головы и...

Рэндол оборвал его:

— Кстати, где голова?

— Ее нет, шеф, — медленно произнес Виллис. — Мы нигде не могли ее найти.

Рэндол приподнял бровь, его вдруг осенила мысль:

— Пол Харви. Сколько он уже в бегах?

Виллис пожал плечами.

— Восемь недель или больше. Нам не удалось ни услышать что-нибудь о нем, ни увидеть его. Возможно, сейчас он уже где-нибудь в другой части страны, шеф. — Двое мужчин долго смотрели друг на друга, и до полицейского с большим стажем, каким являлся Виллис, наконец дошло, что смутные подозрения Рэндола имеют под собой основания.

— Выводите машины. Я хочу снова прочесать этот вонючий городишко, — заявил Рэндол.

— Но, начальник, мы все здесь излазили вдоль и поперек. И занимались этим целый месяц, — запротестовал Виллис. — Невозможно, чтобы он прятался в Игзэме или где-нибудь поблизости.

— Я хочу, чтобы поиски возобновились, сержант. — Инспектор чуть помедлил. — Послушайте, за всю его историю в этом городе произошло лишь два убийства, и совершил их Пол Харви. В последние два дня четверо утверждали, что видели его здесь. Теперь мы имеем это. — Он кивнул на прикрытые одеялом останки Яна Логана. — Не кажется ли вам, что слишком много совпадений?

Виллис пожал плечами.

— Словом, шеф, вы утверждаете, что это Харви убил Логана?

— Могу поспорить. А после вскрытия у меня появится еще большая уверенность. — Инспектор подошел к ограде. — Вы можете снять отпечатки с обнаруженных в кустах следов?

Виллис покачал головой:

— Там слишком натоптано, и это при том, что всю ночь лил дождь... — Он позволил себе не закончить предложение.

— Вот дерьмо! — пробормотал Рэндол.

Он повернулся и проследил взглядом за двумя людьми в униформе, которые карабкались по ступенькам. Один из них нес сложенные носилки. Добравшись до тела, они, внимательно слушая то, что говорил им доктор Хайэм, уложили парня на носилки. Рэндол наблюдал, как санитары, отягченные неудобной ношей, уносят обезглавленный труп, с трудом преодолевая ступеньки.

— Как только рапорт следователя будет готов, доставьте его мне, — попросил инспектор Виллиса. — Пошлите в больницу кого сочтете нужным.

Сержант кивнул. Оба вернулись к ожидавшим Хайэму и Чарлтону, и вчетвером они двинулись вслед за санитарами. Машина «Скорой помощи» припарковалась за одной из «панд», двумя колесами заехав на траву, чтобы дать возможность другим машинам проезжать по узкой дороге. Рэндол проследил за тем, как грузили тело в машину, и с неудовольствием заметил, что обитатели ближайших домов уже выглядывают из окон. Некоторые даже открыли двери и, стоя на пороге, беззаботно глазели, удивленные происходящим. Кто-то уже знал, что в поле произошло нечто зловещее, и к обеду, возможно, вся улица и половина окрестных мест будут в курсе дела. Рэндол знал человеческую страсть к жутким историям. Если что-то хоть на йоту выходило за рамки обыденного, это «что-то» всегда служило предметом бесконечного любопытства, и он испытывал своеобразную жалость к таким людям, чье нудное существование скрашивалось лишь чьей-нибудь смертью или скандалом в семье. Убийство, несомненно, на несколько месяцев оживит скучные беседы за чашечкой кофе. История будет обрастать слухами, досужими вымыслами, пока в конце концов не станет достоянием местного фольклора. Пройдут годы, а историю все будут мусолить и мусолить и, возможно, рано или поздно начнут даже над этой историей и посмеиваться.

А вот Лу Рэндолу, который устало тащился к поджидавшей его «панде», было сейчас совсем не до смеха.