Отбросы

Сейчас он за долю секунды извлечёт из недр памяти типовой текст с умильными выражениями и на десяти разных языках начнет хвалить кислую бурдень и объяснять, сколько в ней витаминов и протеинов.

Я лечу, слушаю и продолжаю общаться. Для этого я просто тихо и четко произношу слова которые мгновенно записываются в память Керна. В основном это распоряжения, которые немедленно начинают выполняться, заметки о состоянии станции, дела, дела…

Неплохой у меня диктофон, имеющий неограниченную память и размером с небольшой стадион. Когда-то он должен был перерабатывать в уме сотни изображений и миллионы сообщений, чтобы успеть заметить врага, первым напасть, ударить, уничтожить, отразить и победить. А сейчас просто дает нам возможность жить.

Голос в голове прерывает мои фантазии:

— Сто пятый седьмого.

— Есть седьмой.

— Кэп, появились уточнения, сообщить?

— Подожди… Ты установил защиту?

— Нет…

— Первый, установить третий уровень защиты, закрыть доступ.

— Есть Первый. Уровень установлен.

— Сто пятый, давай.

— Кэп, это военный планетолет земного происхождения, траектория не исключает сближения, без опознавательных, на запросы не отвечает, но возможно, что ему просто не хватает мощности, мы всё же ещё далеко и у него нет радиотелика.

О-пань-ки!!!

Как я ни ждал этого сообщения, оно всё же пришло и кажется, что пришло неожиданно, настолько не хочется в него верить. Это похуже, чем сырая еда, поэтому я врезаюсь в неожиданно появившуюся переборку.

— Почему военный?

— Мы поймали специфические сигналы оповещения "Свой!" и частоты локации тоже их диапазона, и форма зондирующих характерная…

— А они нас видят?

— Трудно сказать. Но, судя по тому, что летят они точно сюда — видят. Астрики сверили траекторию, по прямой они бы вышли в другую область, нет, прут прямо на нас с классической корректировкой орбиты. Тем более, что мы ещё не отключали свой локатор, так что скорее всего нас просто слышат. А может, их с Земли корректируют….

— Понял… А при чём тут радиотелик?

— Ну, был бы телескоп, они бы наши вызовы поймали, мы-то их слышим, я думаю, как-нибудь проявили бы себя, хотя, чёрт их знает, может им молчать приказано? Но тогда они бы и опознавалки выключили, кому тут их опознавать. Не знаю, нелогично что-то, чушь собачья!

— Ладно, я понял. Это всё?

— Пока всё… Куда уж больше!

— Да, ты прав. В десять давай на Круг…..Конец связи.

— Первый, открыть доступ.

— Есть открыть.

** сам седьмой и круг седьмой

— Первый! В десять собери седьмой круг.

— Есть седьмой круг.

Вообще-то Сто пятый — большой мой друг Васька Гукин, но в серьезные моменты жизни мы соблюдаем ритуал уставного полувоенного общения, тем более, что третий уровень означает обращение с информацией как со служебной и секретной, а тут с Первым лучше не шутить, он тот еще педант и все мы это знаем.

Первый — это все тот же компьютер, многорукий Шива — наш электронный господь бог. Иногда я называю его "Спрут" за то, что скрыться от его злых глаз невозможно нигде, даже на Земле. Иногда — "Балбес" за то, что каким бы быстродействием он ни обладал, это всё же тупой исполнитель человеческой воли и своих фантазий у него — ноль без палочки!

Но во всех служебных ситуациях он — "Первый". Так установлено Инструкцией.

А в остальных случаях каждый волен называть его так, как ему вздумается, мало того, каждый может придумать ему несколько имен и оговорить условия их применения. Я могу приказать: ему, откликаясь на имя "Джон", говорить со мной грубо, мужским голосом, на южном диалекте со швейцарским акцентом, а на имя "Молли" — нежно и ласково. И Первый все поймет и выполнит.

Я не знаю точно, сколько у него тысяч процессоров, винчестеров, чипов памяти и оптических кабелей, знаю только, что их очень много и что без него весь наш космический монстр давно развалился бы.

Все мы здесь как стрекальные нити привязаны к телу гигантской медузы, от которой не скроешься и не спрячешь ничего сокровенного, как маленькому ребенку от глаз заботливой матери.

Тот шизофреник, который придумал соединить воедино всех людей в космической тюрьме, конечно же гениален как инженер, но как человек — он, конечно же, мерзость. Иногда это так бесит, что хочется пробить себе голову вместе с капсулой, только бы остаться в одиночестве, почувствовать свою личную независимость.

Но разрушить эту систему — значит лишить нас и связи и мощнейшей системы управления, может от этого станция и не развалится, но жить на ней станет невозможно.

Потому что каждому живущему на станции, даже ученым, свободным людям, живущим независимо от тюрьмы с ее распорядком, всем без исключения вшита капсула с радиопередатчиком, радиоприемником и диагностическим устройством. Все мы здесь по большому счету — заключенные.

Капсула автономна, питается от тепла человека, она измеряет температуру тела, пульс и давление крови. Она же принимает звуки голоса для передачи и, наоборот формирует звуки через какие-то косточки в теле человека. Поэтому с Первым может общаться даже глухой. Капсулу нельзя удалить так, чтобы об этом не узнал Первый. А за попытку удаления наказание одно — смерть.