Отчаянная решимость

— Ты видно шутишь, а? Или просто решил быть вежливым, потому что мы празднуем мой день рождения. У меня добрых двадцать фунтов лишнего веса, может и больше, так как я уже несколько месяцев просто боюсь встать на весы.

— Кто сказал тебе, что у тебя есть лишние фунты? — бросил он ей вызов. — Гарантирую, что ни один член моей семьи не подумает ничего подобного. На самом деле, моя бабушка, заявит, что ты слишком худая и будет настаивать, чтобы ты съела целую тарелку ею приготовленного лингвини с соусом песто… для начала.

— Паста с соусом песто. Боже, звучит потрясающе! — она застонала, облизнув полные, блестящие алые губы словно получала удовольствие от этой пасты. — Я стараюсь не есть пасту, потому что в ней много калорий, но лингвини с песто — одно из моих любимых блюд.

Удивительно, но Данте почувствовал, как его член затвердел, как только она стала облизывать губы. Он понял, что Кара даже не догадывается, насколько выглядела естественно сексуальной, и какое влияние оказывал ее взгляд и губы. И он, черт побери, был уверен, что она понятия не имела, что ее соски проявлялись сквозь ткань этого сексуального красного платья, обтягивающего ее пышные груди. Он поспешно сделал большой глоток воды и задался вопросом, почему официант так долго не несет бутылку шампанского, которую он заказал.

— Если бы я знал, что ты так любишь пасту, я бы выбрал итальянский ресторан, — с сожалением произнес он, стараясь не смотреть на ее грудь.

Она отрицательно покачала головой, и ее блестящие темные кудри рассыпались по плечам.

— О, нет. Здесь идеально, правда. Я могу сама себе приготовить итальянскую пасту в любое время, когда захочу. Ну, с ограничениями, конечно, учитывая, что у меня нет настоящей плиты в квартире. Только варочная панель. Но ты будешь удивлен, что можно сделать, используя только сковороду или кастрюлю.

Он озабоченно нахмурился.

— Почему у тебя нет духовки? Посудомоечная машина я еще бы мог понять, если ее нет, учитывая, что некоторые городские дома довольно старые, но духовка — довольно простой предмет.

Кара явно смутилась от его вопроса.

— Ээээ…., ну, очень маленькая квартирка. Вообще-то, она де-юре считается квартиркой. Не совсем легальная, — призналась она шепотом, с тревогой оглядываясь по сторонам, не слышит ли ее кто-нибудь.

Данте рассмеялся, к нему вернулось хорошее настроение.

— Твой секрет умрет вместе со мной. И я точно знаю, сколько разнообразных блюд можно приготовить на плите. Моя семья владеет одним из старейших и самых известных итальянских ресторанов в Северной Калифорнии, и я провел на кухне и в самом ресторане достаточно времени.

В этот момент появился официант с шампанским — самой дорогой бутылкой, которую можно было заказать в этом ресторанчике. Он наполнил два бокала, предложил ознакомиться с меню на ужин, и продекламировал два фирменных блюда вечера.

Данте не раз замечал, что Кара украдкой поглядывает на корзинку с хлебом, и как только официант ушел, он протянул ее ей.

— Давай. Возьми кусочек. И даже не думай о калориях. Или тех, так называемые, двадцати фунтах, которые тебе совсем не нужно сбрасывать. Ты не можешь называть себя итальянкой, если не ешь хлеб и пасту. Так моя бабушка всегда говорит всем.

Кара рассмеялась и взяла из корзинки самый маленький кусочек хлеба.

— Вообще-то я только наполовину итальянка, — призналась она. — Со стороны отца. Моя мама была смесью ирландки и шотландцев.

— Была? — спросил Данте, намазывая масло на хлеб, нахмурившись, когда она отказалась от масла.

Кара откусила маленький кусочек хлеба и кивнула.

— Вот уже четыре года, как ее нет со мной. Она умерла за несколько дней до моего восемнадцатилетия, в ночь моего выпускного бала. Рак поджелудочной железы. К тому времени, когда врачи поставили ей диагноз, было уже слишком поздно.

— Прости. — Он потянулся через стол и взял ее за руку, стараясь успокоить. — Я знаю, каково это — потерять родителя. Мой отец умер, когда мне было одиннадцать. Он был пожарным, погиб при исполнении служебных обязанностей.

Она ахнула и сжала его руку в ответ.

— О Боже, какой ужас! Ты был тогда еще ребенком! По крайней мере, по сравнению с твоими одиннадцатью годами у меня прошло еще несколько лет с мамой. А твоя мама жива?

— Да. И у меня есть еще младший брат и две сестры. Я старший в семье. К тому же у нас есть слишком много тетушек, дядюшек и кузенов, которых невозможно пересчитать, и бабушка, которая, скорее всего, доживет до ста лет или даже больше. А как насчет тебя — у тебя большая семья?

Как будто свет потух в ее выразительных глазах от его вопроса, и на лице отразилось глубокая грусть, у него даже заныло сердце.

— Нет, — только и сказала она в ответ. — Только отец, и он не часто со мной общается.