Отчаянная решимость

— Как может женщина быть настолько глупой, решив, что она когда-нибудь сможет найти лучшего мужчину, чем ты? — простодушно спросила Кара. — Ты великолепен, красив и такой фантастический любовник, что у меня до сих пор дрожат ноги. Не говоря уже о тебе, как о настоящем джентльмене с юмором и очень обходительном. И ты любишь пиццу такую же, как и я, и водишь такую обалденную машину, и… о!

Данте быстро перекатил ее под себя, нависнув над ней, задержав взгляд на ее груди.

— Почему, — прорычал он, проводя пальцем по ее груди, — ты решила, что я захочу поговорить о своей бывшей, когда подо мной лежит очень красивая, очень страстная и очень обнаженная женщина?

Кара сглотнула, увидев его рассерженный взгляд.

— Эм, наверное, потому, что я до сих пор не в себе от трех оргазмов подряд и не могу нормально мыслить.

Он откинул голову назад и рассмеялся, похоже, она правильно ответила на его вопрос, судя по его искреннему смеху.

— Ну, тогда, — поддразнил он ее, — может мне не стоит дарить тебе еще три сегодня? Тем более, что тебе нужно делать домашнюю работу завтра, и, безусловно, нужно будет иметь светлую голову, а?

Она сделала вид, что нахмурилась, раздумывая, как бы игриво ударив его по плечу, слегка поморщившись, у него были каменные мышцы.

— Я хорошо справляюсь с многими делами одновременно, — пошутила она в ответ. — На работе я могу разговаривать с клиентом по телефону, тут же печатать отчет об исследованиях для Анжелы, и отправлять электронное письмо и одновременно есть.

Данте покачал головой.

— Э-э... Не допускается много дел одновременно особенно, когда мы оба голые, и теперь моя очередь получить оргазм или два. Мне нужно твое полное, безраздельное внимание, когда ты находишься со мной в постели. Поняла?

Она только беспомощно кивнуть, затем тихо застонала, когда он захватил ее губы в обжигающем поцелуе, его язык безжалостно погрузился в ее рот. И снова его руки блуждали повсюду по ее телу, обхватывая, сжимая, лаская, возбуждая, Кара чувствовала себя окруженная его большим, твердым телом, заключенная в его сильные объятья. Но это была самая сладкая из тюрем, и вместо того, чтобы чувствовать себя напуганной или пойманной в ловушку, она никогда в жизни не чувствовала себя такой защищенной и оберегаемой.

— На этот раз я хочу тебя на коленях, — прошептал он тихо, ставя ее на колени так, как хотел. — И ты готова меня принять, дорогая, я позаботился об этом. Твоя сладкая, тугая маленькая киска мокрая, вся в соках.

Кара знала, что он был прав, что он намеренно использовал свои пальцы, губы и язык, чтобы ее как следует возбудить, отчего она стала очень, очень мокрой. Но она так и не смогла сдержать резкого, приглушенного шипения, когда он вставил в нее головку твердого члена в презервативе. Точно так же, как она не могла сдержать крик, вырвавшийся из ее горла, когда он резко вошел в нее по самые яйца, прижавшись грудью к ее спине.

— Тише, милая, — нараспев произнес он, успокаивающе поглаживая ее бедро, оставаясь неподвижным, давая ей возможность привыкнуть к ощущению от его члена внутри. — Господи, так приятно находиться в тебе, Кара, ты настолько тугая. Я хочу, как можно дольше продлить этот момент, но не уверен, что смогу сдержаться.

— Тогда не сдерживайся, — настойчиво произнесла она, наклоняясь вперед, ее грудь прижалась к матрасу, а задница приподнялась еще выше вверх. — Не сдерживайся, Данте. Берите то, что тебе нужно, и так, как хочется.

Он издал шипение, почти дико вышел из ее киски, оставив только головку члена внутри. Выдохнул, а затем стал сотрясать ее, войдя с такой силой и так глубоко, что ей пришлось засунуть кулак в рот, чтобы заглушить крик. Она вцепилась в одеяло, держась за него, как за драгоценную жизнь, пока он продолжал совершать свои толчки. У нее никогда не было такого жесткого секса, ни один из ее бывших, так называемых любовников не имел ничего общего с мастерством Данте, выносливостью и его силой, у Кары перед глазами поплыли звезды при каждом его мощном толчке. Она не могла сказать, что именно чувствовала — боль, смешанную с удовольствием, или удовольствие, перемешанное с болью, возможно, немного того и другого, и где-то глубоко в сознании она просто надеялась, что Данте не разорвет ее на две половинки.

Он удерживал ее на месте одной рукой, другой продолжал ласкать — ее задницу, бедро. Его ладонь заскользила вниз по ее животу, мимо мягких вьющихся волос на лобке, потом его умелые пальцы отыскали ее клитор, заставив Кару, буквально задохнуться от удовольствия.

— Кончи со мной, Кара mia, — прогрохотал он. — Я так чертовски близок, что долго это не продлится, так что отпусти себя. Давай.