Отчаянная решимость

— Нет-нет. Я говорю не об этой плохой репутации. Черт побери, может, если бы ты переспала с кем-то, у тебя было бы больше предложений. Хотя нет, — поспешно добавил он, — я никогда не поощрял своих клиентов продвигать свою карьеру через постель. Плохая репутация, которую я имел в виду — твоя профессиональная репутация, Кэти. За эти месяцы ты слишком много людей вывела из себя.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь, — угрюмо пробормотала Кэти. — Я всегда вела себя как настоящий профессионал.

Даг насмешливо фыркнул.

— Судя по тому, что я слышал, скорее, как непризнанная звезда. Согласно отчетам, которые получал, ты постоянно опаздывала на съемки, путалась в своих репликах, спорила с режиссером, оператором и со своими коллегами-звездами, выдвигая постоянно какие-то требования, которые не осмеливались бы даже выдвинуть звезды, даже им не сошло это с рук, не говоря уже о тебе. Так что, учитывая все это, неудивительно, что у тебя наступило безрадостное время и с тобой никто не хочет связываться. И это тоже является одной из причин, почему мы решили не продлевать с тобой контракт. Я могу назвать тебе других агентов, которые, возможно, захотят взять тебя на работу. Я даже распечатал тебе информацию о них. Вот.

«Несколько» агентов оказалось все три, двое из них не принимали новых клиентов, сколько бы Кэти ни умоляла их, ни уговаривала и ни просила. Единственный агент, с которым ей удалось встретиться, вызывал у нее мурашки по кожи, он с похотливой улыбкой, практически пуская слюни, вожделенно рассматривал ее лицо и тело. Она поспешно ретировалась, понимая, что даже если это будет означать конец ее актерской карьеры, она никогда не сможет работать с таким скользким, отвратительным типом.

И, конечно, ей со временем все больше и больше стало казаться, что ее актерская карьера пришла к завершению, что это, действительно, наступил конец. У нее не было не агента, не предложений о работе, не перспектив на ближайшее будущее, и, что самое главное, не было денег, чтобы оплатить растущую кучу счетов. Она должна была платить за аренду своего модного, дорогого бунгало в Санта-Монике, оплачивать коммунальные услуги, страховку автомобиля и бензин, чем-то питаться и оплачивать медицинскую страховку. Необходимые расходы на жизнь. Кроме того, у нее имелись и другие расходы, связанные с тем, что она считала себя начинающей звездой (хотя Даг полушутя посоветовал ей потребовать возврата денег за обучение актерскому мастерству) — членство в одном из самых популярных спортивных залов Лос-Анджелеса, плюс частные занятия с тренером и инструктором по пилатесу; постоянное обновление своего гардероба, чтобы ни дай бог (это был бы полный ужас!) ее сфотографируют в одном и том же платье дважды; плюс многочисленные косметические процедуры, необходимые, чтобы сохранять себя красивой и молодой — стрижка и окрашивание, маникюр-педикюр, отбеливание зубов, спрей загар, уход за лицом.

Все это стоило довольно дорого, а пополнение бюджета в ближайшее время не намечалось. Она уже просрочила оплату нескольких счетов и была вынуждена отменить очередное посещение салона, лимит по кредиткам был исчерпан. На ее счету было ровно столько денег, чтобы оплатить квартплату за следующий месяц. Она была сломлена, находилась в отчаянии и не знала, как выбраться из этой ситуации.

Поэтому Кэти сделала то, что всегда, когда ей что-то было нужно или она не могла справиться с ситуацией самостоятельно — позвонила родителям.

Мама была приятно удивлена ее звонку, учитывая, что прошло уже почти два месяца с тех пор, как Кэти в последний раз звонила им.

— Привет, милая. Что происходит?

Произнесла мама — Луиза Карлайл непривычно сдержанно, хотя всегда голос ее матери отличался восторженными нотками, когда она ей звонила, а такое было не часто. Кэти поняла, что ее мать злиться на то, что она не часто им звонит, и на этот раз ей придется приложить максимум усилий, чтобы добиться своего.

— Ох, мам, — всхлипнула Кэти своим голоском маленькой девочки, который раньше всегда срабатывал, потому что материнское сердце не могло против него устоять.

— У меня в жизни начался тяжелый период, вот и все. И мне просто необходимо было услышать твой голос. Если ты не можешь обратиться к своей лучшей подруге, когда тебе так плохо, тогда к кому вообще можешь?

Раньше Луиза всегда приходила в восторг, когда ее красивая, популярная дочь называла ее своей «лучшей подругой». За эти годы Кэти много раз пользовалась этой уловкой, чтобы добиться от матери желаемого, именно мама убеждала отца Кэти раскошелиться на очередное желание их дочери.

Но на этот раз Луиза оказалась до неузнаваемости равнодушной к слезным мольбам Кэти. Она молчала, пока Кэти рассказывала свою печальную историю, отчего сама Кэти испытывала неловкость. Она всегда рассчитывала на своих родителей, всегда была уверена в их финансовой и эмоциональной поддержке. Но сейчас она почувствовала, что что-то изменилось.

Голос Луизы был ровным, довольно бесстрастным и неодобрительным на слезные мольбы дочери.