Отчаянная женщина

Наверху визжала пила, заглушая, как надеялась Марти, грохот, производимый передвижением мебели, и неумелые ругательства, которыми она сопровождала свои усилия, — еще одна область, где ей явно не хватает опыта.

Возвращаясь в опустевшие передние комнаты, Марти удивлялась, что Коул не спускается, чтобы посмотреть, что происходит внизу.

— Неужели тебе даже не интересно? — пробормотала она, обращаясь к пыльной лестнице. — Чего ты боишься? Что я брошусь на тебя, сорву с тебя одежду и сделаю свое дело, прежде чем ты успеешь позвать на помощь? — Из ее груди вырвался тяжкий вздох. — Ни единого шанса, — заключила она и тряхнула головой, чтобы избавиться от соблазнительной картины, возникшей в ее воображении.

Когда Коул услышал, что внизу происходит какое-то движение, у него дрогнула рука, в результате чего он срезал лишний слой древесины. Выругавшись, он отложил рубанок. Какого черта она делает там внизу? Чем бы она ни занималась, помощь, очевидно, ей не нужна, иначе позвала бы его. Безусловно, позвала бы.

Он не понимает женщин. Никогда не понимал и никогда не поймет. Тем более неподражаемую Марти Оуэнз.

Коул убрал стружки и опилки и только после этого направился вниз. Там некуда было ступить ногой.

Марти встретила его у подножия лестницы. Подбоченясь, она сообщила:

— Я не сама двигала все это. Сосед помог.

Коул осторожно переступил через сложенные друг на друга ящики, которые Марти вынула из стола.

— Ты в своем уме? — осведомился он.

— Не знаю. Какой диагноз ты поставишь?

Ее тон был подозрительно невозмутимым, глаза — подозрительно блестящими. Маленький округлый подбородок был упрямо выпячен вперед, словно она хотела узнать, сможет ли он ударить ее.

Нет, конечно. Он никогда не ударит женщину, как бы она ни провоцировала его.

— Ты хочешь знать? Мой диагноз — от страха ты совсем потеряла голову. Я думаю, что ты пытаешься поставить себя в положение, в котором нет возможности повернуть назад. Угадал?

— Я наняла тебя в качестве строителя, а не психоаналитика. Это мусор? Давай сюда, я вынесу его, — скомандовала Марти, как маленькая генеральша, и протянула руку к мешку.

Коул отступил назад, пытаясь удержать ее взглядом.

— Ты вывихнешь себе челюсть.

— Немедленно отдай мне этот чертов мешок с мусором!

Он сдался.

— Завяжи шнурок, Марти, а то упадешь.

Обычно ее лицо отличалось бледностью, но сейчас у нее на щеках появились красные пятна, кончик носа порозовел, а глаза…

Вот черт, они снова наливаются слезами!

Коул выпустил из рук мешок, переступил через два ящика, подвергнув опасности их содержимое, и, прежде чем у Марти брызнули первые слезы, обнял ее.

— Все это пустяки, дорогая. Ну же, не плачь, не надо. Дождливые дни созданы для того, чтобы заниматься делами, до которых в обычное время не доходят руки. Например, делать перестановку.

Когда-то я знал женщину, которая…

— Не хочу ничего слышать о твоих ч-чертовых женщинах, — прорыдала она, уткнувшись лицом ему в грудь. — Второй раз! — с трудом проговорила она. — Это… это рекорд.

Коул не имел ни малейшего представления, о чем она говорит, но это его не волновало.

Шелковистые волосы защекотали ему подбородок, когда Марти прижалась к нему теплым, мягким телом. Если какая-нибудь женщина нуждалась в том, чтобы ее обнимали, то это была Марти. Да, некоторые работы приносят особое удовлетворение, сами по себе являясь наградой.

— Шшш, все в порядке, дорогая. На самом деле это хорошая мысль.

— Что в ней хорошего?

У Коула захватило дух, когда он почувствовал на своем поясе пальцы Марти. Она вытаскивает концы его рубашки? Для чего? Чтобы добраться до?..

Чтобы использовать их вместо носового платка.

— Я выстираю ее, — пообещала Марти, упершись локтями в грудь Коула, чтобы вытереть слезы концами его фланелевой рубашки.

Не выпуская ее из своих объятий, он попытался изогнуться, чтобы скрыть восторженную реакцию своего тела. Теперь он знает, что такое испытание огнем!

Когда Марти оставила в покое рубашку и обвила обеими руками его талию, Коул закрыл глаза и стал молить Бога о терпении. О выдержке. Может быть, даже о святости.

— Уф… то есть… э-э-э… почему бы мне не вынести мусор, пока ты… уф… найдешь место, чтобы сесть? Потом, когда вернусь, я сварю кофе, и мы поговорим о том, что ты хочешь сделать здесь. Как тебе нравится мое предложение?

Не дожидаясь ответа, он мягко развел ее руки и убрал их со своей талии. Нужно или отдалиться от нее — хорошо бы на пару континентов, — или опустить ее на ближайшую плоскую поверхность и дать природе взять свое.

Марти судорожно вздохнула и сделала шаг назад. И затем, будь он проклят, она улыбнулась ему!

Несмотря на покрасневшие глаза, розовый нос, мокрые щеки и остальные свидетельства расстроенных чувств, это была улыбка, пробившаяся через душевные раны, которые накапливались годами. Она заставила его подумать о том, на что он не имеет никакого права.

И не только о сексе.

Поэтому Коул поспешно схватил мешок с мусором и спасся бегством.