Отчаянные

Мостик «Желтой птицы» оказался теснее, чем мне запомнилось по первому посещению. Возможно, так было потому, что теперь здесь находились члены экипажа, да и смотреть я мог с большим трудом, поскольку глаза у меня заплыли. Я сидел на откидном сиденье между двух рулевых постов. Рядом со мной стоял Барбюс, настойчиво предлагавший мне еще стакан сока, от одного вида которого меня начинало тошнить. Все же я выдавил из себя слова благодарности и заставил себя проглотить жидкость. Впрочем, это был значительный прогресс по сравнению с тем, что имело место всего несколько часов назад, когда у меня почти не оставалось надежды на то, что я вообще смогу когда-нибудь и что-нибудь пить.

В кресле слева от меня развалился Делакруа, невозмутимо поглядывавший на показания приборов; справа сидела хрупкая миниатюрная темнокожая женщина, которая вела корабль с легкостью закаленного в космосе ветерана-космолетчика — несмотря на бушевавший за гиперэкранами гравитационный шторм, до предела сузивший безопасные для судоходства зоны этого сектора галактики. В гиперэкранах я видел четверку моих «Звездных Огней», не без труда одолевавших неблагоприятные условия в попытках не отстать от нашего корабля. Да, для транспортного корабля «Желтая птица» обладала отменными скоростными характеристиками!

И к тому же почти полной бесшумностью! Большую часть своей жизни я провел на боевых звездолетах — ну, если не считать молодость, связанную с дряхлыми рудовозами. И те, и другие проектировались без особой оглядки на условия работы экипажа. По крайней мере по части шума. Я почти не слышал рокота восьми мощных блоков главного хода, спрятанных где-то в недрах стремительного корпуса «Птицы».

— Вы уверены, что не позволите нашему судовому медику дать вам чего-нибудь, чтобы ваши ушибы не так вас беспокоили, адмирал? — Делакруа оторвался от своих приборов и смерил меня взглядом, каким обыкновенно глядят на умалишенного.

Я мотнул головой и тут же поморщился от боли. Впрочем, я не мог найти у себя ни одной части тела, которая бы не болела.

— Спасибо, шкипер, — с благодарностью отозвался я. — Однако, учитывая успех рейда Ла-Салля против торондского конвоя, мне наверняка понадобится все, что осталось от моих бедных мозгов. И, боюсь, сразу по приземлении. Поэтому я не могу позволить себе быть сонным.

Судя по первым донесениям, Ла-Салль добился оглушительного успеха, уничтожив никак не меньше половины конвоя и обратив в бегство оставшуюся его часть.

Делакруа кивнул, — Я вас понимаю, адмирал, — негромко произнес он, задумчиво глядя на то, как я пью свой сок. — Большая ответственность, не так ли?

— Можно сказать и так, — согласился я, поерзав в кресле в безуспешной попытке найти менее болезненную позу. Барбюс мигом оказался рядом со мной, поправляя подушки. — И еще уйма дел, — добавил я.

— Но вы ведь передали часть своих обязанностей на время рейда, правда?

— По возможности, — ответил я. — Но представьте себя на моем месте: если что-нибудь случится на базе в мое отсутствие, ответственность будет лежать все равно на мне.

— За жизнь подчиненных и все такое? Я зажмурился.

— Вот именно, — сказал я, размышляя о том, сколькими жизнями имперских космолетчиков я сам заплатил за успех своего рейда на От'нар. Если верить Барбюсу, наши потери составили восемь из двадцати четырех кораблей, и только тридцати одному из трехсот двадцати членов их экипажей удалось спастись — включая меня и еще двоих матросов с НК-19. Да и нам троим ни за что не удалось бы выбраться из этой заварухи живыми, если бы не Делакруа с его экипажем и навыками скрытных полетов в планетных системах. На протяжении целых десяти вахт они не прекращали наших поисков — и это всего в трех световых днях от От'нара! Возможно, нам помогло спастись только то смятение, что царило среди торондцев после успеха наших с Ла-Саллем операций, а также действия Барбюса, который явился на «Желтую птицу» в обществе девятнадцати вооруженных полицейских и без лишнего шума, но от этого не менее убедительно, заставил ее стартовать на поиск уцелевших.

— Воистину тяжкое бремя, — заметил Делакруа, возвращая меня к действительности. — Я как-то об этом не думал.

— Я думал, — вздохнул я, тряхнул головой в попытке прояснить мысли и сразу же пожалел об этом. Трудно сказать, что болело сильнее — голова или шея.

— Сколько рейсов вы успели сделать? — спросил я, вспомнив, что вылетел с базы почти четверо стандартных суток назад.

— На сегодняшний день восемь, — ответил Делакруа. — Я как раз вернулся из восьмого и готовился к погрузке, когда этот ваш верзила захватил мое судно. — Он хмуро покосился на Барбюса. — Вы дорого заплатите за этот рейс, адмирал, — заявил он.