Отчаянные меры. Драгоценный груз. Сущность зла

Оно лежало на полу, в глубине кузова. Длинное, красно-кирпичного цвета, желтая жидкость все еще вытекала с одного конца, как паста из раздавленного тюбика с кремом. С другой стороны – похожие на клешни краба бездвижно торчали два хитиновых пальца.

Герцог сражался изо всех сил, чтобы сохранить присутствие духа. Он чувствовал себя так, будто уже несколько лет скитается по коридорам, и, куда бы он ни сворачивал, куда бы ни устремлялся, всюду его ждала одинаковая серая стена. И хотя ноги порой подкашивались, он продолжал двигаться вперед, осторожно, шаг за шагом, то и дело останавливаясь, чтобы поднести руки к лицу и увериться, что он еще видит что-то, кроме пустоты, обступающей его со всех сторон.

9

Когда он с трудом выбрался из отеля, то обнаружил, что больше всего на свете желает застать сейчас самый мучительный момент в жизни Диксона, чтобы посмотреть на него и хоть отчасти скрасить этим свое бесполезное и мучительное времяпрепровождение. Любые мучения были предпочтительнее этого затянувшегося состояния прострации, витания в облаках – небытия, одним словом. И чем дальше он задумывался о перспективе, тем больше крутил головой и разводил руками. Он точно знал, что делает, и знал, догадывался, что где-то, за этими унылыми декорациями его, поджидает Диксон.

Он продолжал – еще два или три столетия – по крайней мере, так казалось – скитаться в полном неведении – и невидении происходящего. Куда бы он ни брел, нигде не прощупывалось ничего хоть сколь-нибудь твердого, и вдруг – совершенно неожиданно, под ногами его зазвенел металл. Герцог сбавил шаг. Странно, – казалось – ноги стали липнуть к полу – или тому, что под ними было. Он внимательно посмотрел вниз и понял, что случилось. До пояса он был облачен в скафандр EVA, и магниты в подошвах прилипали к чему-то, что могло быть пластинами внутренней обшивки космического корабля.

Это уже что-то, подумал он, хотя новое положение не внесло успокоения.

Внезапно он услышал сопение. Только через несколько секунд он догадался, что это его собственное дыхание. Стало теплее – и Герцог понял, что теперь он в полном облачении. На нем был не только скафандр, но и шлем астронавта. Полный боекомплект. Он тут же, по старой привычке, притормозил, срывая с пояса луч-фонарь высокой интенсивности, где находился и прочий инструмент космонавта, и посветил перед собой. Серый туман стал понемногу рассасываться.

Он стоял в коридоре с проржавевшими металлическими стенами. Ржавые пластинки были и под ногами, и на округлом куполообразном невысоком потолке. Какой-то старый, должно быть, брошенный корабль, стал догадываться он. Прямо перед собой Герцог разглядел неплотно прикрытый люк воздушного шлюза. Это уже говорило о многом. Разгерметизация. Скорее всего, живых здесь не осталось. Но как такое могло случиться? Небрежность космонавтов? По инструкции за такое полагалось суровое наказание. Значит, корабль, скорее всего, необитаем. Кивнув утвердительно, словно в подтверждение своим мыслям, он распахнул люк и вошел в камеру шлюза. Следующая дверь тоже была распахнута. Теперь у Герцога не оставалось сомнений, что он на брошенном корабле. Он повернулся к расположенной поблизости контрольной панели и, пользуясь знаниями Эрика Диксона, точнее, предоставленным ему объемом знаний, попытался закрыть за собой люк. Это могло ему пригодиться, если за ним ведется наблюдение или преследование, а также на случай внезапной аварии. Покончив с этим, он вошел в следующий отсек, где оказалось достаточно атмосферы, пригодной для дыхания, чтобы выровнять давление.

Нет, этого хочет не Эрик, сказал он себе. Эрик не хочет, чтобы ты это делал. Он хочет лишь, чтобы ты был на этом корабле. Герцог с опаской посмотрел на внутренний люк, слыша только собственное дыхание в гермошлеме.

«Ты же не собираешься встретить меня за этой дверью с твоей вечной знаменитой космической улыбкой, облетевшей весь мир, и словами: «Добро пожаловать на «Магелланово Облако»», думал он. Ты предоставишь мне во всем разбираться самому, как следователю, попавшему на мертвый корабль, где не осталось никаких свидетелей.

Наконец он совладал с дыханием. Привыкнуть к шлему просто, надо только некоторое время освоиться. Однако жарковато в этом EVA-скафандре. Посветив фонарем в дрожащей от волнения руке, он пошел к следующей переборке.

- Мясо, – сказал он себе у самой двери, словно напоминая что-то бесконечно давно забытое. – Куски говядины. Бойня. Нигде, кроме как в любящем доме.

Переборка бесшумно отъехала в сторону, и он вступил в холл. На первый взгляд ничего особенного – он даже рассмеялся с облегчением, как только увидел, что отсек занят любимым продуктом его дядюшки, выпотрошенным и развешенным в одном из морозильных отсеков «Арбор компани». Эта подвешенная на крючьях «продукция» только и ждала, когда поддатый племянник продаст ее такому же в меру пьяному капитану коммерческого флота. Но как только он сделал первые шаги, пройдя чуть вглубь, то разглядел, что на самом деле заполняло коридоры «Магелланова Облака».