Отчаянные меры. Драгоценный груз. Сущность зла

Вместо того, чтобы выслушивать славословия в свой адрес, Маргарет О'Хирн взяла салфетку и, мило улыбнувшись, стерла с носа Герцога остатки сырной пасты. Причем сделала это так, что не только не смутила его, а напротив, очаровала и еще больше расположила к себе. Он от души поблагодарил ее за заботу, а она шутливо чмокнула его в щеку, чем покорила окончательно, так что, отходя от нее, Герцог проникся к ней прямо-таки сыновними чувствами.

Пройдясь по залу, Герцог облюбовал стойку подле маленького декоративного фонтана. Взял из держателя салфетку и еще раз вытер нос, поскольку никак не мог избавиться от запаха кеслианской сырной пасты. В носу продолжало свербеть, и отчаянно хотелось чихнуть. Заметив удивленный взгляд бармена, он недовольно сморщился и пояснил:

— Это все проклятая сырная паста! Кеслианский деликатес! Не могу поверить, что люди могут ее есть и нахваливать! А-а-ап-чхи! Да что же это за напасть такая? — жалобно вопросил он и потянулся за новой салфеткой.

— Легче всего избавиться от привязчивого вкуса или запаха, перебив его выпивкой. Не желаете чего-нибудь заказать? Любой известной в галактике напиток, а? — предложил бармен.

Герцог бросил салфетку в корзину для мусора.

— Чтобы почувствовать себя здесь как дома, мне необходимо несколько глотков Дулианского пива.

— Да, дом — это не кеслианская сырная паста, — сочувственно согласился бармен. — Вероятно, с ним больше ассоциируется картошка и рис?

— Из напитков — Дулианское пиво! — твердо сказал Герцог.

— Жаль, что у меня его нет. Но я могу предложить кое-что получше. Позвольте приготовить для вас нечто незабываемое, — бармен повернулся к уставленной бутылками полке и тут чей-то голос громко поинтересовался:

— Пиво? Кто спрашивал пива?

Герцог едва успел схватить новую салфетку, как его снова разобрал чих. Тело его сотрясалось, из глаз текли слезы.

— Пиво, — задумчиво повторил голос. — Традиционное питье трофейщиков, не так ли?

Повернувшись, Герцог увидел человека примерно одного с ним роста, с «площадкой» на голове и имплантантами ночного видения. Из ноздрей его шли трубки-очистители, соединенные со спрятанным в нагрудном кармане фильтром.

— Пиво пьют не только трофейщики, — рассудительно заметил Герцог, не делая попыток разубедить незнакомца в том, что «Ангельская Удача» оказалась подле места гибели дредноута вовсе не из-за желания покопаться в радиоактивных обломках. — Вы ведь ученый, исследователь, не так ли?

— Сказать исследователь, это значит — ничего не сказать, — возмущенно произнес мужчина, выпуская изо рта дым. — Я — изобретатель.

— Отлично, — Герцог снова повернулся к бармену, который старательно смешивал содержимое двух разных бутылок, но изобретатель положил ему руку на плечо, явно желая продолжать разговор.

— Двенадцать оригинальных систем носят мое имя и разработаны исключительно благодаря моему интеллектуальному потенциалу, — важно сказал мужчина.

— Когда я вернусь на Тетрос, — равнодушно ответил Герцог, — две девушки будут носить мою фамилию и балдеть от моего физического потенциала.

Бармен поставил перед Герцогом стакан с напитком и с беспокойством взглянул на изобретателя:

— Стин, не заводись. И не дури парню голову, нам все о тебе известно.

Стин пожал плечами, не удостоив бармена ответом. Герцог сделал несколько глотков приготовленного барменом пивного коктейля.

— Хотел бы я знать, — продолжал Стин, — почему ты окружен здесь таким вниманием? Разве ты совершил что-то из ряда вон выходящее? Как тебе удалось добиться расположения корабельного начальства, которое смотрит на меня, как на пустое место?

— Может быть, это связано с тем, что ты не пьешь пива? — предположил Герцог, стремясь уйти от неприятного разговора, и поднял в знак приветствия стакан. — Не желаешь попробовать? Есть мнение, что все наши душевные и физические качества зависят от того, что мы едим и что пьем.

— Ты маленький слизняк…

Герцог подозвал пальцем бармена.

— Угостите этого парня таким же пойлом, какое приготовили мне.

Стин погрозил бармену пальцем и тот попятился.

— Замри! — велел Стин. — Я не пью пиво.

В воздухе заклубился голубой дым.

— Что же тогда ты будешь пить? — поинтересовался Герцог.

— Напиток мужчин.

Герцог сморщился от пронзившей мизинец боли.

— Что случилось? — рассмеялся Стин. — Ты часом не артист? Может, присоединишься ко мне и хлебнешь то, что пьют настоящие мужчины?

Голубой дым застлал Герцогу глаза, и фигура Стина затуманилась. «Изобретатель» больше не казался ему ни крикливо одетым, ни омерзительным — он был просто уставшим и скучным малым, одетым в поношенный зеленый комбинезон, испещренный многочисленными трубками и датчиками для проведения каких-то экспериментов.

— Присоединюсь, — согласился Герцог, обнажая зубы в хищной улыбке.

Стин протянул руку к стойке бара и опрокинул стакан Герцога.

— Как можно получать удовольствие от подобной дряни?

«Ну, погоди, кретин, ты у меня сейчас попляшешь!» — подумал Герцог, а вслух промолвил: