Отчаянные подружки

Получив общегосударственную тройку, она решила, что может устроить себе выходной. Но я уже не стесняясь ее шантажировала, и Алька с учебником в обнимку провела еще два дня. Так мы доползли до конца сессии.

Сил у меня к тому моменту не осталось, но злость на Алевтину не улеглась. Подруга мне даже спасибо не сказала за то, что я перетащила ее в следующий семестр.

К тому же погода стояла какая-то невразумительная, будто природа никак не могла определиться с выбором сезона, и снег, не успев выпасть, сразу таял.

Чувствовала я себя отвратительно, все время хотела спать.

Сдав последний экзамен, Алька укатила с Решетниковым в его пятиэтажку, а я, приехав домой, посидела в горячей ванне и утроилась под одеялом с детективом и яблоком. На второй странице начала дремать, и прямо с яблоком в руках уснула.

Проснулась я от тревожного и безобразно настойчивого звонка в дверь. Я забыла вытащить ключ, и Алька не могла попасть в квартиру. На лестнице слышались подозрительные всхлипы. Открыв дверь, я испуганно отскочила в сторону.

Рыдая, Алька ввалилась в прихожую, села на подзеркальник у порога и, давясь слезами, объявила:

– Он меня разлюбил. Пока я училась в этом твоем дурацком университете, он меня забыл и разлюбил.

– Горе-то какое,– посочувствовала я.

– Да что ты в этом понимаешь? – накинулась на меня Алька.

– Где нам, дуракам, чай пить,– согласилась я.

Столько лет зная Алевтину, я не могла поверить, что из-за этого насекомого она может так расклеиться. Мне опять пришлось возиться с подругой, утешать, умывать, укладывать в постель, поить валерьянкой и класть ей в ноги грелку. Алька вскрикивала во сне, звала любимого, а я сидела рядом и думала: «Ну, что за мыльная опера».

Утром я услышала подробности их ссоры.

Алька зачем-то предложила Валентину совместный отдых.

Решетников посмотрел на нее удивленно:

– Ты что, прикидываешься? Вот, блин, повезло, еще одна дура на мою голову.

– Кто дура? Я?!?

Алевтина Сумрай поразилась искренне, от души.

– Конечно, ты. Отдыхать с тобой? Да мы не успеем доехать, как нас поймают и казнят. Черных шкуру с меня сдерет с живого. А заодно и с тебя.

– Ты это придумал, чтобы отделаться от меня, – заявила подруга любимому.

Решетников рассмеялся:

– Знаешь, это на самом деле отличная отмазка, когда девчонка мне надоедает, я начинаю пугать ее своим тестем, действует отлично, до сих пор проблем не было. Но ты же все сама своими глазами видела, я думал, тебе ничего не придется объяснять.

– Валечка, давай поедем отдыхать. Придумай что-нибудь,– опять заныла Алевтина.

– Нет, я жить хочу, не проси.

– Денег ты хочешь, права Василиса, ты женился на деньгах, и ни за что не расстанешься со своей калясочницей, пока ее папаша тебя содержит.

У Валентина оказалось недостатков больше, чем я могла предположить. Он был обидчив и чувствителен к своему статусу, поэтому он оскорбился и влепил Альке пощечину, она, вся в слезах, хлопнула дверью хрущевки и оказалась дома.

После того, как она мне все это пересказала, подруга тут же стала каяться в содеянном и звонить любимому.

Его телефон находился вне зоны, и Алька прямо у меня на глазах раскисала все больше и больше. Чистый маниакал. Я налила ей водки вместо валерьянки. Алька хлопнула полстакана, закусила докторской колбасой и переместилась в свою комнату, чтобы я ей не мешала убиваться по любимому. Вскоре всхлипы перешли в храп, и я выскользнула из дома.

Набрав в грудь морозного воздуха, я посмотрела в низкое небо и поняла, что чаша моего терпения переполнена, что я нуждаюсь в покое и отдыхе.

Опять пошел снег, на дорогах стразу выстроились очереди из машин, а пешеходы, пользуясь случаем, переходили дорогу, где им вздумается. Бродя по городу, я думала о том, что не хотела отдать сердце не тому человеку.

На следующий день я уехала к маме, и провела десять дней в долгожданной тишине, перемещаясь из кухни в спальню и обратно.

Возвращаться назад не хотелось, а тут еще Алька позвонила и сообщила мне радостную новость: она помирилась с Валентином, значит, градус их любви вырос до угрожающей отметки.

Мама прислушивалась к нашему разговору и, чтобы ее не расстраивать, я перешла на междометия. Алька сообразила, что разговаривать я не могу, и закруглилась.

– Василиса, мне никогда не нравилась ваша дружба, – не упустила случая напомнить мне мама,– мне было бы намного спокойней, если бы Алевтина освободила твою квартиру.

Квартира досталась мне от деда со стороны отца, который тоже был преподавателем, только математики в военном училище. Мы с Алевтиной со вступительных экзаменов жили вместе, и мама терпела, а теперь почему-то стала возражать.

– Мам, до окончания осталось совсем чуть-чуть, чего ты?– удивилась я.

– Я вижу, как ты устала, думаю, Алевтина к этому приложила руку.

– Все обойдется, мам,– я обняла ее и поцеловала,– все будет хорошо.

…Вернувшись в город, я стала искать работу. Рассылала резюме, выходила на сайты компаний, которым требовался помощник юрисконсульта, ходила в кадровые агентства. Алевтина по-прежнему была уверена, что у них с Валентином большое, светлое чувство и строила планы на безоблачное будущее.