Отчаянный холостяк

Через некоторое время леди Гвин заснула. И только тогда Джошуа осмелился протянуть ногу вперед так, чтобы его сапог оказался у нее под юбкой. Но было уже слишком поздно. Так что, когда они остановились перед гостиницей «Золотой дуб», Джошуа практически выпрыгнул из кареты, желая поскорее выбраться из тесного пространства. Сейчас ему хотелось только прогуляться, чтобы вернуть ноге чувствительность, потом вкусно поесть, выпить стаканчик бренди и посидеть перед горящим камином, поставив больную ногу в ведро с горячей водой, чтобы стопа и икра наконец отошли.

Джошуа радовался, что при желании он сможет все это проделать в одиночестве, потому что герцог снял для него отдельный номер и сообщил ему об этом заранее. Определенно быть «героем войны» неплохо, это дает кое-какие преимущества.

– Куда ты собралась, Гвин? – спросила тетя, а он услышал.

– Прогуляться, мама. Мне нужно немного подышать свежим воздухом. Я ненадолго.

Проклятье! Эта женщина прямо в эти минуты уже шла через двор в своем дорогом плаще и шляпке, направляясь с территории гостиницы к арке, сквозь которую они только что въехали во двор. Торнсток провожал тетю Лидию в гостиницу, а услышав сестру, остановился и быстро кивнул Джошуа. Было очевидно, что работа Джошуа в качестве телохранителя начиналась прямо сейчас.

Он с трудом удержался, чтобы не выругаться, изменил курс и последовал за молодой женщиной.

– Леди Гвин! – крикнул он.

Она остановилась, чтобы оглянуться, и явно удивилась.

– От вас не требуется меня сопровождать, майор. Я уверена, что вы сейчас не меньше, чем Торн, хотите выпить кружечку эля.

– Вам нельзя ходить по незнакомому городу без сопровождения.

– Почему нет? – Она развернулась, чтобы продолжить путь. – Я постоянно гуляю в одиночестве за городом. И сейчас еще даже не стемнело.

– Вскоре стемнеет. – Джошуа догнал ее. – В любом случае, независимо от того, темно сейчас или нет, Мэлет мог ехать за нами на всем пути от поместья и ждать как раз такой возможности, чтобы вас похитить.

– Сомневаюсь. Он… – Она замолчала, словно поняв, что собирается сказать какую-то глупость. Затем она поплотнее запахнула плащ вокруг себя. – Хорошо. Но я собираюсь посмотреть церковь Святой Марии Великой и вернусь в гостиницу только после этого. Вы уверены, что хотите идти так далеко? Прогулка со мной не… м-м-м… будет слишком болезненной для вашей ноги?

Джошуа задумался, стоит ли говорить правду, и наконец решил, что ничего не добьется, если будет врать.

– Для меня болезненна не ходьба. Для меня трудно подолгу ездить в карете. Ногу начинают сводить судороги, если я долго сижу на одном месте и не двигаюсь.

– О боже! – Казалось, что леди Гвин искренне расстроена. – Я не знала. Мы можем что-нибудь сделать, чтобы хоть как-то вам помочь?

«Позволить мне завтра засунуть ногу вам под юбку так далеко, как я посмею. Взять мою ногу вашими красивыми ручками сегодня вечером и массировать ее, пока я не засну».

Проклятье!

– Нет, – резко ответил он. – Я привык к этим проблемам.

– Надеюсь, вы скажете нам, если мы хоть как-то можем облегчить ваше путешествие. Чтобы вам было лучше.

– Скажу. – Пора было менять тему, пока образ того, как она делает ему «лучше» несколькими способами, не вынудил его думать о совсем неразумных вещах. Хватит этих похотливых и сладострастных мыслей! – Меня интересует один вопрос. Что именно ваш брат сделал или сказал этому Хейзелхерсту, если он предпочел сбежать на войну, вместо того чтобы жениться на вас?

– Во-первых, не факт, что Хейзелхерст женился бы на мне, даже если бы остался.

– А вы тогда не были наследницей?

– Была.

– В таком случае он бы на вас женился. – Как только слова вылетели у него изо рта, Джошуа понял, что они звучат очень оскорбительно. – Боже, я не…

– Для вашего сведения: я не имела в виду, что он мог бы решить не жениться на мне, – заявила леди Гвин, чеканя каждое слово. – Я имела в виду, что это я могла бы решить не выходить замуж за него.

– Конечно! Простите меня, леди Гвин. Когда речь идет о браке и сердечных делах, я обычно бываю циничен. И мой цинизм окрашивает каждое слово, вылетающее у меня изо рта.

Ответом ему было молчание.

Джошуа предпринял еще одну попытку.

– Само собой разумеется, что вы можете выбирать мужчин из массы желающих, но я подумал, что любого мужчину, который не женится на такой красивой и воспитанной женщине, как вы, можно считать только идиотом, в особенности раз речь еще идет и о богатом приданом. Поскольку вы с братом дали ясно понять, что этому Хейзелхерсту не хватило ума, или Господь не дал его ему…

– О, прекратите, майор. Я не так ранима, чтобы реагировать на всю эту чушь. Я сразу могу определить, если кто-то пытается мне льстить.

Это поразило его. Хотя леди Гвин говорила желчным тоном, определенно она не выглядела оскорбленной, и по голосу это не чувствовалось. Уже плохо, что Джошуа чуть было не захлебнулся от избытка чувств к женщине, для которой комплименты, вероятно, были чем-то в порядке вещей, и Джошуа точно не собирался признавать, что имел в виду каждое слово из этой «чуши».