«Отчаянный», отчаливай!

Последний ящик вывезем на свалку, и будет чистота!..

Один из ребят вскочил на ящик, затопал по нему ногами и закричал: «Ура! Последний мусор!» Из ящика раздался стук.

Голос Кости. Алло-о! Здесь не мусор, здесь я!

Виталий. Чудеса! Первый раз слышу, как мусор разговаривает…

Стук усиливается.

Голос Кости. Да не мусор здесь! Тут человек сидит в живом виде! Откройте!

Ребята. Как фамилия?

Голос Кости. Парамонов Константин Андреевич.

Ребята(открыли ящик). Что ты делал в ящике?

Костя. А я это… магнитофонную пленку монтировал.

Виталий. Она у тебя светочувствительная?

Костя. Ага… Это… заграничная пленка… Новинка…

Зина. А мы тебя вместе с новинкой чуть на свалку не выбросили.

Костя. Разбросались… Нашлись какие!

Вперед выходит школьник с фотоаппаратом.

Школьник. Дай-ка я тебя увековечу, Парамонов. Наши потомки должны иметь хоть какое-то представление о тунеядцах шестидесятых годов. А то ведь они могут подумать, что в наше время жили только хорошие парни… (Фотографирует Костю.)

Костя. Что вы на меня все? Что, я ничего не делал, что ли? А кто первый узнал, что дворец вовремя не откроют? Кто кликнул клич? Кто призвал вас всех шершавым языком плаката? Кто оркестр организовал, чтобы вам песня строить и жить помогала? Я вам не позволю подрывать мой авторитет!

Зина. Бах!

И в ту же секунду сзади Кости появился барабанщик с медными тарелками в руках. Он со всего размаха ударил тарелкой о тарелку. Костя от неожиданности даже провалился в мусорный ящик. Потом тихонечко приоткрыл крышку и, заикаясь, спросил.

Костя. Ч-ч-то это бахнуло?

Зина. Мыльный пузырь лопнул!

Появились аккордеонист и контрабасист. Ребята поднимают ящик, в котором сидит Костя. Виталий командует: «На свалку!» Музыканты играют туш. Костя жестикулирует, что-то говорит, но его заглушают музыканты. Трио неожиданно замолкает. И все слышат последнее Костино слово: «Серость!»

…Снова перед занавесом появился наш джинн. Кто изображал его, догадаться было невозможно. Одно было ясно: над гримом волшебника поработал Коля Уствольский. И снова в тишине зрительного зала раздался громовый голос:

Когда по трубе
     поднимают пехоту,
Я лишь тому поверить могу,
Кто,
     посылая в атаку роту,
Первым
     выходит навстречу врагу.
Когда я увижу,
     как в огненном море
Последним
     уйдет
          командир с корабля,
Тогда я поверю:
     в работе
          и в горе
Трудней тому,
     кто стоит у руля.
Любят у нас
     открывать таланты.
И если ты уж не рядовой,
А командир —
     капитан команды,
Вожатый,
     староста,
          звеньевой,
Не делай славу
     своим кумиром.
Думай, ровесник,
     совсем о другом:
Не о чести
     быть командиром,
А прежде всего
     о долге своем.
Живи,
     за чужие спины не прячась
И не боясь
     испытаний любых.
Живи,
     про свою забывая радость,
Чтоб видеть радость
     в глазах у других.

НЕУЖЕЛИ ТЫ УЕЗЖАЕШЬ?

…Много раз мы все вместе открывали старый партизанский сейф. Теперь нам известно почти все, что казалось тайной в те летние дни, когда сейф появился в пионерской комнате. И только старая матросская ленточка осталась для нас загадкой. Чью бескозырку украшала она в далекие годы? Какую тайну хранит?

Наши юные разведчики морской славы узнали все подробности боевых биографий героев-подводников Колышкина, Фисановича, Щедрина. Мы уже давно переписываемся с ребятами-североморцами из школы имени юнги Саши Ковалева. Мы гордимся, что у нас появились такие друзья. И все-таки загадка остается загадкой. Ведь, кроме старой матросской ленточки, у нас в руках нет больше никаких данных. А этого для поиска бесконечно мало…

— А может быть, это самая обыкновенная ленточка? И ничего особенного в ней нет? — сказал Олег Баранов.