Отче Наш (СИ)

Рисовать Веню никто не учил. А в школе ему уже было не до рисования. Но иногда приходили дни, когда подросток брал в руки карандаш, прятался от всех и рисовал, рисовал, рисовал, полностью погружаясь в иной, сладко стремный мир вдохновения до изнывающего щемления в паху. Но эти дни были редки, и чувствовал он себя после таких дней как в тапочках на морозе. Один раз он показал Художнику свои наброски, когда оба были пьяны. Художник был пьян от мучившей его памяти, а Вениамин от первой любви, такой великой и непрочной. Сошлись за бутылкой портвейна на двоих. Потом Венечка сбегал домой, притащил листы. Художник посмотрел, посмотрел и взял в долг еще одну бутылку. Целовал и гладил Венечку по голове и уснул на травке. Картины Веня оставил Художнику, в надежде, что тот покажет их где-нибудь своим. Но картины чудным образом пропали. А художник смутно помнил об их разговоре. С тех пор они и не разговаривали.

В боковое зрение подростка угодила информация движения. Повернувшись, Фикса заметил в огромном окне человечка, быстро бегущего через кладбище в сторону заброшенных очистных сооружений. Фикса уже бежал в том же направлении.

21

Сына привезли. Охрану удвоили. Мамки, няньки, дядьки, кухарки пришли в боевую готовность. Барчук посетил родителя. В сандалиях на босу ногу, в разноцветной байке, шортах, подпоясанных отцовским солдатским ремнем, с приколотой маршальской кокардой у пряжки.

Кроха сын к отцу пришел, и спросила кроха:

- А скажи мне, батя, почему тебя снова надо выбирать?- и, забыв тут же о вопросе и не дожидаясь ответа, отрок достал любимых динозавров китайского производства, уселся с ними на полу, стал играть. Но батя не забыл вопроса, он ничего никогда не забывал из того, что касалось его персоналии. И чтобы не впадать в искушение подступивших мыслей и образов, чтобы прогнать подступившую тошноту при виде личинок майских жуков, грузный человек, мучимый запором, сполз с дивана и присоединился к сыну. Взяв в руки гуттаперчево калёную фигурку тираннозавра, стал объяснять сыну ответ на вопрос.

- И тебе придется научиться этой игре. Выбирать в принципе динозавра не надо - он уже динозавр. Но всякие там белочки, олени, волки, зайчики, паучки и светлячки, коровки, куры, коты и собачки, голуби, ласточки, деревья и травы: все имеют право управлять державой. Как сказал наш вождь и учитель: каждая кухарка может управлять государством. Мы, динозавры, пытались искоренить эту естественную потребность у кухарки, но законы природы пока сильнее нас.

Раньше цари правили. И власть передавалась по наследству, и это было наилучшее из правлений. Но в данные дикие времена власть принадлежит как бы народу. А народ выбирает себе правителя и вот от имени народа мы и правим. А с мнением народа полезно иногда соглашаться и не лишать его иллюзий. Но это до поры до времени. Монархию мы восстановим.

Выборы для того и существуют, чтобы создать иллюзию равенства: каждая белочка может выбрать себе динозавра по симпатии.

- А если белочка хочет выбрать другую белочку или зайчика?

- Это исключено. Во-первых: управлять могут только хищники, во-вторых: к управлению допускаются только те, у кого мягкий хребет, одним словом безпозвоночные.

- Но у диназавров есть позвоночник. Я сам видел.

- Есть, но очень подвижный. Вот тебе моя сказка.

Жил был татарин и был у него конь. Хороший конь, рабочий конь. И кормил конь татарина и татарин не обижал шибко коня, но и не сильно жаловал. И вот они так и жили и друг друга терпели. А поселился рядом с татарином цыган. И глаз у цыгана был один простой, а другой рябой. И когда цыган простым глазом смотрит - то и человек как бы. А когда рябым - то как бог. И давай цыган при встрече с конем знаки внимания коню оказывать. То сивкой его обзовет, то буркой, а то и сивкой-буркой. И так ласково всегда смотрит в оба глаза, да и по холке иногда треплет. Пугался вначале конь. А потом привык и стало это коню нравиться. К слову сказать, неурожайные годы пошли. Татарин на коня орет, матом кроет, заставляет работать и кормит впроголодь. А цыган через забор коню ласковые слова шепчет, да глазом рябым посулы райские обещает, приманивает, значит. И вот одного разу, когда татарин из сил выбился, пока поле вспахал, засеял, забороновал, а засуха все съела, обиделся конь и пошел к другим коням на совещание. А у тех под татарами жизнь то не сладкая. А тут цыган идет. Увидел его наш конь и к нему: скажи нам, цыган, что делать? А цыган хитрый глаз в землю потупил, а другим простым глазом давай коней сманивать обещаниями и питательными посулами. И поверили и пошли кони до цыгана. А цыган тот рябым глазом и заворожил коней, чтоб только его слушались. Вот так сын мой и ты с татарами поступай.

- А что кони?

- Я же говорю, цыган он, ему кони не нужны, за ними ведь уход нужен. Татары тетерь у цыгана за своих коней повинность отбывают. Ведь кони цыгана теперь слушаются. Смекаешь?

- А кони что? зачем цыгану кони?

- Да чтоб продавать. А больше на что цыгану кони.