Отчего мы, русские, такие?

Р.: – Богатство края – мотив экономический – понятен и общеизвестен. Он манил наших предков-славян тем, что здесь было всего вдоволь – зверя, рыбы, леса. Но их на территорию нынешней России также влекла сплошь поросшая лесами земля, прекрасная в своей дикости: чистые реки, крутые берега, поросшие борами и дубравами, обилие грибов и ягод, и на десятки, сотни километров – ни души. А если говорить о причинах социально-психологических, то в первую очередь это – желание никому не подчиняться, руководствоваться только своими целями и соображениями, что свойственно людям независимым, не очень контактным. Тогда в дикие места уходили отдельные рода, большие семьи. Наши предки расселялись слишком широко и разбросанно на обширном пространстве, чтобы быстро образовать единый народ. Они были разобщённее, чем, например, угры, которые отправились путешествовать из Зауралья в Причерноморье и далее на Дунай как некое цельное, относительно компактное, сообщество. Позже осваивали Сибирь отдельные русские семьи, в крайнем случае туда уходили деревнями. Русские увлекались всё дальше на восток, добрались до Тихого океана и даже перебрались на американский континент.

С.: – И ещё есть такая причина перемещения русских на восток: нас ничего там не ограничивало, ни высокие горы с вечными снегами, ни плотное население другого народа.

Р.: – В Сибири воевать-то особенно было не с кем.

С.: – Иногда типично русский пейзаж представляют как бескрайнюю равнину и, соответственно, ассоциируют с нею размашистость русского характера.

Р.: – Лесостепь способствовала формированию его противоречивых черт. Но по степи и лесостепи гуляли кочевники. А наши предки вначале поселились в непроходимой тайге, в краю заболоченных дремучих лесов, которые сохраняли им жизнь. Они-то больше всего и повлияли на наш характер. В частности, откуда в русских беспечное отношение к опасностям, неумение ценить жизнь? Наши прадеды привыкли к тому, что человек, отправившись в лес на охоту, по грибы или ягоды, мог заблудиться , завязнуть в болоте, погибнуть от лап медведя или простудиться и умереть. Автор книги «Тайные маршруты славян» В. Курбатов сочувствует тем славянским племенам, которые остались на западе, лишённые пассионариев, считая, что пассионарность проявлялась именно в передвижении в неизведанные восточные районы. Но возможно, наоборот, в той части славянских родов, которые уходили на северо-восток из более комфортной, тёплой и удобной Центральной Европы, как раз было мало пассионариев, поэтому люди не пытались отстоять своё пребывание в районах Дуная, Лабы, Одры, Южных Карпат. Среди русских велика доля людей, которые способны добиваться значительных результатов в самопреодолении, но пасуют перед более сильными и уверенными в себе индивидуумами. Вероятно, по этой причине наши предки из относительно комфортных условий в Центральной Европе, теснимые более воинственными и организованными племенами, перебирались на холодную и неуютную Восточно-Европейскую равнину, где они проявили присущие им качества в борьбе с тяжёлыми условиями.

С.: – Странно всё это звучит относительно русских. В XVI-XIX веках они только тем и занимались, что захватывали земли других народов на западе, на востоке и юге. Иногда говорят, что агрессивности мы набрались от монголов. Но в дебрях северо-восточной Европы многие монголов и в глаза-то не видели.

Р.: – Дело не только в монголах. Видимо, свойственная русским, как говорят, агрессивность, склонность к экспансии выработались не сразу. Поначалу, будучи загнанными в медвежий угол, в буквальном и переносном смыслах, наши предки не отличались свирепостью. Они в основном совершали единичные походы, осваивали пустые земли вроде Аляски. Однако в дремучих заболоченных лесах они не обросли мохом, не превратились в леших, а наоборот, окрепли, закалились в постоянной борьбе с суровой природой и дикими зверями. К тому же человек, загнанный в угол, как известно, слегка стервенеет. Но до нашествия монголов мы больше занимались выяснением отношений в междоусобных стычках и гражданских войнах.

С.: – Некоторые историки высказывают мнения, что на нас нападали вовсе не монголы.

Р.: – С ними были и другие тюркоязычные кочевники, мы называем их обобщённо монголами. Нельзя отрицать, что захватнические устремления и неуёмные аппетиты русские переняли от монголо-татар. Хорошие учителя у нас появились. Двести лет продолжались «курсы» по обучению этому ремеслу, но потом прогнали самих учителей и завоевали их татарскую столицу. Способными учениками наши предки оказались. А потом пошли отвоёвывать у кочевников степные просторы, Среднюю Азию. Но после «собирания Руси» Иваном I и Иваном III государство было непрочным.

Ожидание агрессии извне стало постоянным,

так сказать, базисным состоянием русского народа.