Отчего мы, русские, такие?

С.: – К нынешним временам у нас к тому же сложился колоссальный разрыв в уровне и образе жизни между крупными мегаполисами и тысячами малых городов, посёлков, сёл и деревень. «Мы легко найдём в России места, где ещё не наступил 1991 год, где ещё живут при социализме, – отмечают Л. Блехер и Г. Любарский в книге «Главный русский спор». – Если поискать, можно найти и такие места, где ещё не было 1917 года, где живут, по сути, в царской России. Гораздо реже встречаются, но есть люди, для которых ещё не произошла христианизация Руси. И все они живут в XXI веке». Особенно оторвалась от всей России Москва. Ну, ещё С.-Петербург. Провинциальная Россия, особенно в малых городах и сёлах, медленно, но верно вымирает. А провинцией у нас считаются даже крупные областные центры. Львиная доля налогов уходит в столицу, и даже в областных центрах дорогу, бывает, отремонтировать не на что. В центре, видимо, рассуждают так: чем на местах разворуют, лучше мы сами присвоим. В Москве сконцентрировались почти все олигархи. Столица и ещё несколько крупных городов утопают в деньгах от продажи сырья, строят небоскрёбы, просаживают миллионы в ресторанах и ночных клубах. Москва оказывает развращающее воздействие на русский народ. Немудрено, что у москвичей и провинциалов установилась взаимная нелюбовь, а то и неприязнь. Москвичи относятся к провинциалам более высокомерно, чем жители столиц других стран к своим провинциалам. Даже когда В. Шукшин был на пике славы, можно было от снобов услышать: «Кажется, что от него пахнет коровником».

Р.: – Но коренные ли москвичи этим грешат? В столице их остались жалкие несколько процентов, а в основном её заполонили пробивные приезжие из всех краёв и областей бывшего Союза. Может быть, вчерашние жители тех самых провинциальных городов и сёл и задирают носы перед своими бывшими земляками с целью как можно больше вознестись над ними? А жители регионов, когда ругают москвичей, выплёскивают своё негодование чаще на своих же бывших земляков.

С.: – Ругая москвичей, они имеют в виду нынешнее население Москвы. Верно, в наших столицах помимо способных и энергичных людей собирается много ушлых, амбициозных, порой не вполне чистоплотных в выборе средств приезжих со всей России. Средний заработок в Москве намного выше, чем в целом по стране. Вот и появляются в регионах сепаратистские настроения. А первопричина таких настроений – поведение столичных чиновников.

Р.: – Тем не менее в эту якобы ненавистную Москву продолжают стремиться со всей России, особенно те, кто хочет поднять свой личностный статус, несмотря на то, что в Москве жизнь дороже, чем в регионах. После окончания ВУЗа четверо из пяти не хотят возвращаться в свои регионы. Вот столичный мегаполис и распух до невероятных размеров. В Питер едут тоже. А наоборот – единичные случаи. Россиянам свойственна малая мобильность граждан, но и та однонаправленная – в города, и чем больше город, тем сильнее он притягивает людей. По «горизонтали» переездов мало. Помимо прочего, сказывается то, что в Москве новый человек не выделяется, а в небольших городах и сёлах приезжий долго чувствует себя чужаком.

С.: – Хуже, что со столицы берут пример центры регионов и районов, вытягивая все соки из своих территорий, поэтому чем дальше от административных центров, тем больше – разруха, запустение, одичание народа или вовсе безлюдье.

Р.: – В том, что столица стремится распоряжаться как можно бoльшим бюджетом, проявляется наш консерватизм. Борясь с анархией, центр следует привычкам в традициях «Домостроя». В прежние времена во многих семьях отец часто не доверял жене, детям, прислуге серьёзные покупки, считая, что они растранжирят деньги на всякую чепуху. Но он преследовал и свои цели: покупал себе роскошную повозку или пятого дорогого коня, а то и проигрывал семейное достояние в карты, в то время как дочь ходила в одном платье третий год. И получается: анархию-то проявляли не жена и дети, а сам папаша, он – главный «анархист», жил по принципу «что хочу, то и ворочу». Так у нас испокон веков уживаются анархизм и деспотизм, время от времени вспыхивают конфликты. Отрыв столицы от остальной России начался не сейчас, а в XVIII-XIX веках. Даже первопрестольная жила другой жизнью, чем С.-Петербург, приспосабливалась к правящему императору или к императрице лишь внешне, оставаясь сама собой и себе на уме.