Отчет Брэдбери

Мы повели его за покупками неделю спустя. Совершенно безрассудно. Если не считать короткой полуночной прогулки по Фриэл-стрит, чтобы он немного подышал свежим воздухом, он впервые вышел из квартиры. Прошедшая неделя показала, что он кое-как мог говорить, когда хотел. Ему нравилось произносить имя Анны. Он не называл меня по имени и не заговаривал со мной. Если он хотел есть, он просил еду. Говорил: «Я голоден», или «Я хочу еду», или «Дайте мне еду», или «Я хочу есть». Он не испытывал трудностей с местоимениями, никогда не путал «я» и «ты», «мой» и «твой», как, по словам Анны, часто делают маленькие дети. Говорил: «Я устал», когда ему хотелось спать, желал Анне спокойной ночи, прежде чем лечь спать. Он говорил: «Мне надо поссать» и «Мне надо посрать». Анна просила его употреблять вместо этих слов «пописать» и «покакать», но он не стал этого делать. В первую неделю он узнал, что такое телевизор, а потом постоянно просил включить его. «Я хочу телевизор», — громко повторял он, и нам приходилось его включать, чтобы клон заткнулся. Когда он уставал сидеть в квартире — в первые несколько недель мы, не без причины, отказывались выпускать его на улицу, и он слонялся из угла в угол, — то говорил: «Я хочу на улицу».

Мы поехали за покупками в понедельник утром, выбрав такой день и время, когда, как мы полагали, в магазинах мало народу. Мы отправились в молл в западном пригороде. Мы не учли, что скоро начнутся занятия в школе, и трехэтажный универмаг в одном конце молла был полон матерей с детьми. Я наблюдал за реакцией Алана на отношения матерей с детьми, представленные там во всем своем многообразии, но его это как будто не удивляло. Он не проявлял никакого интереса к детям, но смущенно разглядывал женщин, особенно молодых матерей, и так глазел на каждую из них, словно пародировал изумление. Анна прилагала усилия, чтобы увести его оттуда, заставить молчать и шагать дальше. Проходя мимо молодой светловолосой женщины с большой грудью (возможно, она еще кормила цепляющегося за нее малыша), Алан наклонился и сказал что-то на ухо Анне. Не знаю, что он сказал — она не стала повторять, — но его слова расстроили и рассердили ее.

После этого Анна взяла инициативу в свои руки. Она быстро подобрала носки, трусы — я настоял на «боксерах» — и пижаму, потом взяла несколько рубашек и слаксы, чтобы он примерил. Еще шерстяной свитер с треугольным вырезом. Все это, кроме свитера, мне не понравилось — вещи были слишком модными и дешевыми — но клону было безразлично, как и ей. Мы нашли мужские примерочные. Мы радовались тому, что Алан ведет себя прилично, но все же побоялись отправить его в занавешенную кабинку одного. Мне с ним идти было нельзя, мы даже не рассматривали такую возможность. Всю прошлую неделю мне пришлось спать на диване в гостиной, потому что он отказался впустить меня в спальню. К тому же он не позволял мне смотреть на него, пока он полностью не оденется. Алан спал в нижнем белье — он избегал пижамы, которую купила Анна, — и даже когда он согласился на то, что я буду спать в комнате, я мог войти туда лишь после того, как он ляжет в постель и укроется одеялом. Отчаявшись, Анна решила рискнуть и заплатить за одежду без примерки. За исключением коротковатых слаксов, обтягивавших промежность, одежда вполне подошла ему.

— Он, должно быть, голоден, — сказала Анна. — Ты голоден? — спросила она Алана.

На сей раз он отчетливо кивнул.

— Прогресс, — заметил я.

— Он голоден.

— У нас есть еда?

— Нет, — сказала она. — Холодильник пустой. Надо купить.

— Я схожу.

— Это было бы здорово, — согласилась она.

С утра мы полчаса гуляли по окрестностям, чтобы убить время, и увидели небольшой супермаркет недалеко от нашего дома.

— Что купить?

— О, ты сам знаешь. Все, что необходимо. Хлеб, молоко, яйца, масло. Оливковое масло. Купи фруктов и овощей. Может быть, пасту и соус. Чай, кофе. Не знаю — куриное филе… Купи, что хочешь. Что понравится.

— Ладно, — кивнул я. — Но я обычно плохо соображаю, что нужно. Учти.

— Купи хоть что-нибудь.

— Я возьму машину.

— Конечно, — ответила она. — О, еще купи бумажные полотенца, салфетки и губки для мытья посуды. И туалетную бумагу.

— Ладно, — ответил я. — Я быстро.

— Давай, — сказала она. — Может быть, хлопья. Какие ты любишь. На завтрак. Сок.

— Ты справишься?

— Все будет в порядке. Но все-таки возвращайся побыстрее.

— Так быстро, как смогу.

Я взглянул на Алана, стоявшего около нее. Он улыбался.

— Анна, может, мне лучше остаться?

— Нет. Поезжай. И привези мне несколько журналов.

— Каких?

— Все равно. Любых. На твой выбор. Что-нибудь почитать. И десерт. Крекеры. Печенье. Мороженое. Шоколадное с шоколадными крошками. Мы его любим.

— Что-нибудь еще?

— Ха-ха, — усмехнулась она. — Список нужен? Или запомнишь?

— Будет здорово, если я запомню, где мы живем.